Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

Как и предшествующая, данная эпиграмма могла служить в качестве надписи. – Ред.

Это перечисление имеет соответствие в заупокойном богослужении. – Ред.

Представленный в данной эпитафии Стефан, судя по ее содержанию, был благородного происхождения, имел отношение к императорскому двору и умер в возрасте двадцати пяти лет, оставаясь неженатым. Неясно, был ли он монахом; скорее всего, нет. По этим данным, к сожалению, не удается выявить личность нашего Стефана среди корреспондентов преп. Феодора, хотя некоторые из них носили имя Стефан. Во-первых, это студийский монах Стефан (см. письма 173, 348; упомянут также в письме 181); во-вторых, Стефан Анагност (письмо 53); в-третьих, Стефан-магистр (письмо 420); в-четвертых, игумен Стефан (письмо 487); далее, Стефан асикрит (письма 5, 419). Письма обращены, скорее всего, к разным людям, их адресаты не могут быть соотнесены со Стефаном из данной эпиграммы. Наконец, двоюродный брат преп. Феодора (письмо 92), пострадавший во время иконоборческих гонений, также носил имя Стефан. Хотя преп. Феодор писал эпитафии чаще всего для родственников, у нас нет достаточных оснований для отождествления брата преп. Феодора со Стефаном из этой эпиграммы (см.: Speck. S. 290). – Ред.

Немецкий издатель высказывает догадку, что здесь содержится указание на некоторую почесть, полученную Стефаном от императорского двора, так как иначе фраза теряет смысл. Лампе приводит два основных значения слова ράβδος: оно переводится и как «жезл», символ власти, и как «ветвь», «побег» (в последнем случае в качестве примера Лампе приводит «корень Иессеев»). И жезл, и ветвь могли служить символическим выражением почести, оказанной Стефану. Тем не менее немецкий издатель переводит ράβδος в собирательном смысле – как «ветви», «крона». Он понимает всё сравнение так: Стефан, сравниваемый с отраслью, заимствовал свои соки (кровь) от благородных предков, а крону, или окаймление, – от славы дворца (см.: Speck. S. 290; Lampe. Р. 1214). – Ред.

Две предпоследние строки сочетают в себе две старых темы: «кого любят боги, тот умирает молодым» и «роза, выросшая среди терний» (см.: Speck. S. 291). – Ред.

Последняя строка, возможно, содержит указание на то, что наш Стефан перенес какие-то испытания – то ли выпавшие на его долю во время гонений, то ли испытания монашеской жизни. Однако может быть, что здесь мы имеем дело только с истолкованием имени Стефан: греческое στίφος значит «венок», «венец» (см. эпиграмму 7) (см.: Speck. S. 291). – Ред.

Личность усопшего, протоспафария Феофилакта, скопца, не удается отождествить с реальным лицом (о спафариях см. примечание к эпиграмме 105 (Ж); титул протоспафария нередко давался именно скопцам). В переписке преп. Феодора мы можем встретить только пресвитера Феофилакта (письмо 251) и епископа Никомидийского Феофилакта (письма 175, 314). Нам неизвестно и об основанном им монастыре (см.: Speck. S. 292). – Ред.

Местоположение монастыря точно определить невозможно. Даже если Лев-патриций со своей семьей был родом из Константинополя, это еще не означает, что монастырь находился в пределах столичного города, поскольку под «домом» может подразумеваться и загородное поместье. Возможно, указание на местоположение монастыря дает фраза «Игна, город недалеко от Приапа» у Стефана Византийского. Монастырь упоминается в письме 481 преп. Феодора, адресованном его игумении (см.: Speck. S. 294, 312). – Ред.

О Льве-патриции см. примеч. к эпиграммам 106 и 107. – Ред.

Об Анне-патриции см. примеч. к эпиграмме 106. – Ред.

Греческое слово συμφυώς (в непосредственной близости, в неразрывной связи) указывает на то, что Анна, скорее всего, была погребена в той же могиле (см.: Speck. S. 295). – Ред.

Эпитафия посвящена Евдокии, которая вела со своим мужем благочестивую жизнь и в конце ее обратила к истинной вере отца. Более о ней нам ничего неизвестно. Письмо 529 обращено к Евдокии-кандидатиссе (жене кандидата, военнослужащего при дворе; см.: Lampe. Р. 700), но у нас нет оснований отождествить ее с данной Евдокией. Отцом же Евдокии с большой вероятностью является Иоанн-спафарий, который был обращен в истинную веру как раз своей дочерью, не названной, впрочем, по имени, перед ее смертью (см. письмо 463) (Speck. S. 297). – Ред.