Николаос Зурнатзоглу - Старец Паисий Святогорец - Свидетельства паломников

Мой супруг скончался примерно через шесть месяцев после кончины старца: 12 июля 1994 года преставился отец Паисий, а 15 января 1995 года — Лефтерис. Мой супруг умер не от болезни, у него ничего не было. Ничего! Необъяснимо! Ему было шестьдесят два года.

Однажды Лефтерис был в каливе у старца, в Панагуде, и увидел лягушку, которая делала то, что ей говорил старец. Он говорил: «Иди сюда, иди туда, уходи отсюда» — и лягушка слушалась, будто бы все понимала.

Однажды Лефтерис говорит мне: «Деспина, этот человек святой. Знаешь, когда мы вместе шли, от него исходило благоухание, и какое благоухание! Оно было настолько сильное, что у меня закружилась голова!» Я не поверила, думала: «Возможно ли такое? Наверное, у старца был с собой ладан, а Лефтерис этого не знал». Но когда мы как‑то раз привезли его к нам домой, то, как только он переступил через порог, распространилось поразительное благоухание. Он весь благоухал. Тогда я поняла, что Лефтерис говорил правду. Да, тогда и я увидела, что он святой. В тот день к нам домой пришла моя свекровь. Увидев его, она подошла и поцеловала ему руку. Он произвел на нее большое впечатление. Когда старец уехал, она мне говорит: «Деспина, он святой». Должно быть, и она что‑то поняла. Дети тогда были маленькие и очень его любили. Когда он приезжал в монастырь в Суроти, мы ездили туда и виделись с ним. Он давал нам горсть крестиков и говорил: «Раздавайте их, раздавайте».

В июле 1987 года под влиянием своего двоюродного брата Апостолоса Коросидиса, который рассказал мне о Святой Горе, где подвизаются старцы и аскеты ради спасения человеческого рода, мы вместе с моим племянником Василиосом поехали к старцу Паисию. Однако встретить его нам не удалось. И все‑таки, отходя от его келлии, я почувствовал ликование, мир и радость. Что‑то необъяснимо тянуло меня к нему. А ведь до того я не имел представления об истинной жизни во Христе.

Второй раз я приехал на Афон в июле 1988 года. Когда зашел к старцу в келлию, в Панагуду, ощутил тепло, как если бы находился у себя дома. Пришло время для беседы наедине. Старец увел меня, и мы сели в восточной стороне его сада. Я излил свое сердце бурным потоком и начал говорить о скорбях и бедах — личных и семейных. Мои родители были в разводе уже двадцать лет.

Во время нашей беседы мне стало очень грустно. Старец обнял меня и сказал: «Дорогой мой, твои родители воссоединятся». Когда мы уходили, он обнял меня и поцеловал, произнося с болью: «Ах, Николаос, Николаос!» Я тогда задумался и недоумевал, почему старец оказал особое сочувствие моей персоне. Последующие события объяснили его поведение, ибо по благодати, которую имел, он предвидел грядущую трагедию, которая должна была обрушиться на мою измученную и разрозненную семью.

10 февраля 1989 года в немецком городе Франкфурте во время пожара, вспыхнувшего в доме, трагически погибли моя сестра Мария, тридцати четырех лет, и два ее сына, Василиос, шестнадцати лет, и Христос, четырнадцати лет. Боль, которую испытала наша семья, невозможно описать. Во время этого великого испытания, накануне нашего отъезда из Франкфурта в Грецию, 20 февраля 1989 года (когда мы перевозили троих усопших), в семь часов утра, перед тем как пойти в церковь, моей матери явилась в видении Пресвятая Богородица на троне, в юном возрасте, примерно пятнадцати лет, очень красивая, одетая в царскую порфиру темно–красного цвета. Она обратилась к моей матери, которая лежала на кровати с закрытыми глазами и плакала, и сказала ей: «Ты плачешь! А знаешь ли, где находится твоя дочь?» Видимо, Она подразумевала, что нашли место упокоения, одновременно давая надежду моей матери и весть утешения всем нам, призывающим Ее пресвятое имя. Я убежден в том, что старец своими молитвами поспособствовал явлению Богородицы моей исстрадавшейся матери.

В сентябре 1990 года, через несколько дней после смерти деда, в то время как я находился в монастыре Святой Анастасии Узорешительницы вместе со своей матерью и бабушкой, какая‑то сила стала тянуть меня поехать в монастырь святого Иоанна Богослова в Суроти. Мы прибыли туда, и нам сообщили о приезде старца. Он нас сразу же принял. Моя мать приготовилась отдать ему бумажку с именами усопших (моей сестры и двух ее сыновей), а старец ей ответил: «Зачем мне их поминать? Они причислены к мученикам. Это они теперь молятся и заступаются за вас». Он благословил мою мать и долго держал руку на ее голове. Потом позвал по имени мать моей матери, которая родом из места Тсухур в Каппадокии: «Иди сюда, госпожа Елена, поговорим о нашей родине». С тех пор я часто встречался со старцем — в его келлии в Панагуде и в монастыре Иоанна Богослова в Суроти.