Сатсварупа Даса Госвами - Жизнь с совершенным учителем

“Они не знают, — сказал Прабхупада симпатизируя гостю, — У них нет должного обучения.” “Да, — согласился мужчина, глядя на меня, — никакого обучения.” Я подозревал, что Прабхупада сделал мне выговор, чтобы успокоить гостя, и мне было жаль, что человек, продолжавший говорить о себе, отнимал теперь у Прабхупады время.

После этого случая я уже не был так строг и пошел на то, чтобы пропустить еще несколько посетителей, у которых было какое-либо дело к Прабхупаде, из страха, что они тоже могут наговорить на меня и понудить Прабхупаду отчитать меня. Но, когда Тамала Кришна и Гуру даса увидели, что я пропускаю людей, им это не понравилось.

“Ты ведь здесь для того, чтобы от оберегать Прабхупаду от бесчисленных посетителей, — сказал Тамала Кришна, — Не будь таким податливым.” Гуру даса взирал на меня с обеспокоенностью, как будто бы я не подходил для того, чтобы следить за дверью Прабхупады, и я почувствовал себя беспомощным.

Когда, буквально за несколько минут до запланированных вечерних встреч с гостями, последний непрошенный гость покинул Шрилу Прабхупаду, я вошел и стал возбужденно говорить о том, что у меня было на уме.

“Прабхупада, я не хотел, чтобы вас беспокоили, но я вижу, что иногда вы хотите встретиться с кем-то из гостей, и я не должен препятствовать им. Однако мои братья в Боге говорят мне, что я не выполняю своих обязанностей должным образом. Так что же я теперь должен делать?” Я был сильно взволнован, говорил торопясь, почти бессвязно, Прабхупада же сказал спокойным голосом: “Все в порядке.” Услышав эти слова, сказанные таким гоном, каким отец говорит, чтобы утешить напуганное, плачущее, дитя, я осознал, что Шрила Прабхупада был настоящим дхирой, невозмутимым. Приходило ли слишком много гостей или вообще никто не приходил, он был с Кришной, и всс было в порядке.

В следующим момент появились Тамала Кришна н Гуру даса, Прабхупада признался нам всем, что больше количество гостей все-таки приносило ему определенное беспокойство. Слушая это, я вновь принял решение не пускать никого из незапланированных гостей несмотря на риск.

В семь часов вечера Прабхупада разрешил всем войти, и большую комнату наполнило около сотни человек, включая тридцать учеников. Маленький светильник стоял на столике перед Прабхупадой, и несколько ламп без абажуров были закреплены на стенах. Общий световой эффект, хотя и несильный, был волнующ. Все мы приняли участие в киртане, с энтузиазмом поя и танцуя перед Шрилой Прабхупадой, который играл на своих сияющих каратапах и пел вместе с хором, полностью погруженный в воспевание в обществе преданных.

Кто-то подарил ему особую шерстяную шапку, которая оставляла открытым только лицо, закрывая целиком голову и шею. На нем был также его самый толстый свитер и чадар.

После киртана он говорил о шести Госвами и о том, как они практиковали тапасъю.

“Тапасви во Вриндаване, — рассказывал Прабхупада,— ходили обнаженными даже в холодное время. Они очень решительно настроены не возвращаться больше в материальную жизнь. Конечно, в настоящее время мы не можем совершать такие суровые аскезы. Но даже если мы попытаемся жить в комфорте, мы все равно будем страдать. И если мы думаем ‘Ну ладно, пусть я влачу жалкое существование, но дайте же мне хотя бы им насладиться’ — нам все равно придется умереть. Так что наше покаяние состоит в том, что мы добровольно принимаем на себя некоторые

страдания ради Кришны. Он приходит, чтобы спасти падшие души. Он приходит Сам, Он посылает Своих преданных, Он оставляет Свои книги. Если мы хоть чем то поспособствуем, Он будет доволен. Таково наше покаяние.” После лекции один американский преданный спросил: “Какая разница между Голокой и Вриндаваной?” “Никакой, — ответил Прабхупада, — Но твой ум в Америке. Закрепи свой ум на лотосных стопах Кришны, и ты всегда будешь во Вриндаване. Кришна — повсюду.”

Я проснулся оттого, что услышал, как Прабхупада диктует Чайтанъя-чаритамриту. Было еще только два часа утра, так что я продолжал, свернувшись калачиком, лежать в своем спальнике. Но это был самый чудесный, самый желанный звук. Он означал заботу о целом мире.

Я еще подремал до трех часов. Теперь в комнате у Прабхупады было тихо, и я знал, что он должно быть повторяет мантру на четках. Оба ведра, как для отправления естественных нужд, так и ведро для омовения стояли во внутреннем дворике, и когда я тихонько вышел из здания, я мог слышать, как павлины хромко зовут друг друга с деревьев. Откуда-то доносился лай собак, и звуки радио, передававшего индийскую мелодию. Пронизывающий холод заставил меня вспомнить лекцию Шрилы Прабхупадой о тапсъе, но я наслаждался всем этим, глядя на ясное звездное небо и думая: “Я во Вриндаване с Прабхупадой.” Насколько возможно быстро я вернулся в свою комнату и начал бесшумно перебирать четки, шевеля губами: “Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе/ Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе.”