Алексей Маслов - Лучшие притчи дзэн - обычные истории о людях необы­чайных

Приход созерцания

Монах Яошань Вэйянь постигал у чаньского наставника Шитоу Сицяня тайные методы совершенствования сердца, а затем под руководством наставника Мацзу Даои достиг просветления.

Однажды один ученик обратился к наставнику Яошань Вэйяню с вопросом:

— Ваш ученик никак не может понять Великого дела жизни и смерти. Прошу Вас, проявите милосердие, наставьте меня!

— Я постараюсь объяснить тебе попроще.

Если ты сможешь понять меня, то будет прекрасно. Однако если ты будешь долго размышлять над моими словами, это станет моей ошибкой, а поэтому уж лучше нам обоим не раскрывать особо ртов, чтобы понапрасну не утомлять друг друга.

— До того, как Первый патриарх Бодхидхарма пришел в Китай, существовал ли в этих землях Чань? — задал вопрос ученик.

— Существовал! — сказал Яошань Вэйянь.

— Так если здесь уже существовал Чань, то зачем же Бодхи дхарма пришел сюда?

— Именно потому, что он здесь существовал, Патриарх и пришел!

Путы спадают

Изначально в душе каждого человека запрятано сокровище, но боюсь, в мире найдется немного людей, понимающих это. Бодхидхарма не мог спокойно наблюдать за такой пустующей сокровищницей, а поэтому, не сочтя дальним путь в тысячи ли, пришел сюда, дабы раскопать эти драгоценности.

Если ты ясно понимаешь, что надо действовать, — действуй, это и будет проявлением мудрости. Если же ясно понимаешь, что действовать не стоит, но при этом все равно действуешь — то как можно расценить это?

Примечание

Яошань Вэйянь(VIII в.) обучался у великого чаньского наставника Мацзу Даои (709–788) в провинции Цзянси.

Речь идет о приходе индийского миссионера Бодхидхармы в Китай в начале VI века, чтобы распространить учение о созерцании. Поскольку Чань — это не только само учение о созерцании, но особое состояние сознания, не связанное с конкретным учителем или проповедью, то он существует везде и изначально, вопрос заключается лишь в том, чтобы проявить его, — в этом смысл заключительной фразы: «Именно потому, что он здесь существовал, Патриарх и пришел».

Приход созерцания

Однажды один монах-ученик пришел в школу к наставнику Шаньхуэю. Ученик решил обсудить вопрос, почему учителя и патриархи прошлых поколений считали, что в духовной практике нельзя опираться на письмена — как же тогда можно обучать вне слов? Шаньхуэй сказал:

— Три года ничего не ел — и сегодня в мире уже не найдется голодного человека!

— Если уже не найдется ни одного голодного человека, так почему же я не прозрел? — спросил ученик.

Шаньхуэй сказал:

— Да потому, что твои блуждания в учении о просветлении окончательно сбили тебя с дороги!

А затем произнес четверостишье-гатху:

Коль светом озарен давно,

Нет надобности в учении о просветлении —

Лишь путает людей оно!

Уж лучше, вытянув ноги, спокойно спать,

Ни ложного, ни истинного здесь не сыскать!

Путы спадают

Блуждая в рассуждениях о смысле учения о просветлении, в конце концов обязательно окончательно заблудишься, а вот просветляясь даже в неверных способах, обязательно достигнешь просветления. Как связаны между собой тот человек, что уже пробудился, с тем, который только что пребывал во снах? Именно этому особому методу объяснений и следуют чаньские наставники.

Вот перед нами человек, который доселе ничего не знал, а затем постепенно открывает это для себя — не правда ли, сколь поразительна эта трансформация?

Примечание

Вопрос ученика, с которым он пришел к Шаньхуэю, связан с одним из четырех важнейших постулатов Чань — «Не опираться на письмена» («бу ли вэнь цзы») в передаче учения. Хотя Чань не отрицает чтения сутр и других текстов, само учение передается только от «сердца к сердцу» в виде устных наставлений. Некоторые учителя шли еще дальше, считая, что объяснения лишь путают людей, давая им ложные установки, а поэтому отказывались напрямую объяснять «учение о просветлении»: различными косвенными методами они наталкивали ученика на внутреннее озарение.

Приход созерцания

Наставник Юньянь только-только закончил делать себе соломенные сандалии, когда к нему пришел его ученик монах Дуншань.