Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Движения старца Софрония во время литургии были величественными, молитвенными, сосредоточенными на сердце. Когда он благословлял народ, каждый мог ощутить принимаемое им благословение. Движение его благословляющей руки, за которой он внимательно следовал глазами, было неспешным. Атмосферу создавал и его глубокий голос, неторопливость в произнесении возгласов каждой из молитв.

Понятно, почему многие были проникнуты глубочайшим умилением на службах старца. Некоторые люди мне говорили, что видели и ощущали благодать Божию, которая возводила их к покаянию, плачу и молитве.

Важным местом моих встреч со старцем была монастырская трапезная. Старец приходил из своего домика на трапезу, идя в сопровождении монаха по цементной дорожке, не прямой, а с изгибами по его собственному проекту. Поразительным был образ старца, идущего вечером по монастырю, покрытому зеленью, среди высоких деревьев и газонов.

Старец всегда был исполнен мира и радости. За столом, трапезничая, он проявлял манеры аристократа. Во всем он вел себя благородно. Всегда находил способ преподать людям духовное наставление из своего богатого опыта. Я помню, однажды мы читали в трапезной из Геронтикона об одном монахе, который имел помысел богохульства. Авва Пимен посоветовал ему говорить и возражать диаволу, как если бы тот был перед ним наяву. Старец Софроний остановил чтение и сказал: "Это — один из способов борьбы с диаволом. Но для новичка лучше не говорить с врагом, а игнорировать его, ибо есть опасность не выстоять против врага и произвести зло: душа потеряет мир от диавольских козней и придет в смятение".

В трапезной совершалась молитва за тех, кто отмечал день рождения или какую-либо годовщину. Старец говорил несколько слов о празднике, и после этого по его знаку присутствующие пели трижды "Господи, помилуй" на распев 1-го гласа, принятого у афонцев, однако более медленно.

Я поделился с отцом Захарией, что 11 июля был день моего крещения. Он известил об этом старца, который с энтузиазмом сообщил об этом братьям на трапезе. Он сказал, что в России обычно называют ребенка именем святого, в день которого он родился, но о том, чтобы отмечать день своего крещения — духовного рождения, — он слышал впервые. И, конечно, он попросил монахов пропеть "Господи, помилуй". После трапезы я подошел к нему поблагодарить, и он сказал мне: "Во все сорок лет твоего будущего служения поминай мое имя". Я сказал ему: "И вы, старец, поминайте меня на небесах". Он ответил: "Если попаду туда". Я ему сказал: "Уверен, что попадете". И он ответил: "Если попаду на небеса, буду молиться за весь мир, как говорил Старец Силуан".

Обычно после трапезы подходили к нему взять благословение разные люди — паломники, кто прибыл недавно, или те, кто провел в обители уже много дней и хотел спросить его о чем-либо, — и старец всем отвечал.

Однажды после чтения за трапезой старец подозвал меня показать написанную им фреску Святой Троицы. Мне бросилось в глаза, что у написанных им ликов ум пребывал в сердце: все в них было устремлено к сердцу, отражая безмолвную жизнь и умное безмолвие. Старец, рисуя икону, запечатлевал в ней свое духовное состояние, самого себя. Он мне сказал: "Я постарался использовать ненавязчивые цвета и изображения, приятные при этом для восприятия. Я использовал мягкие тона". Когда я ему сказал: "Вы имеете в виду нежные цвета?" — он ответил: "Не нежные, но мягкие. Потому что сладость — не всегда хороша". Я спросил его: "Почему?" И он мне ответил: "Не хороша, и все!" Он часто был краток и не вдавался в подробные объяснения.

Через несколько дней по моем прибытии в монастырь я искал личной встречи со старцем. Он согласился, и мы пошли в священное место — в кабинет рядом с храмом Честного Предтечи. Из всего услышанного от старца во время беседы я записал, сразу после встречи, следующее.

— Учение о Святой Троице неразрывно связано с нашей жизнью, ибо человек создан по образу и подобию Божиему. В чем наше подобие Богу? И Он, и мы — личность, ипостась. Отец живет в Сыне и Святом Духе. Сын живет в Отце и Святом Духе. И Святой Дух живет в Отце и Сыне. Это единство не упраздняет особые ипостасные свойства Каждого из Лиц.

— И мы сотворены как персоны для общения с троичным Богом. В нас есть ипостасное начало. После греха мы стали индивидуумами, эгоистами. Однако, когда мы соединяемся со Христом, в нас реализуется ипостасное начало, и мы становимся подлинными личностями. Бог живет в нас, и мы в Нем. Мы любим Бога и всех людей. Выражение Личности Бога есть Его любовь, которая снизошла до ада, и выражение нашей личности есть наша любовь, которая нисходит до ада в смирении и ненависти к себе.