Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Божественная литургия и Иисусова молитва

Стержнем духовной жизни монастыря, как и самого старца, была Божественная литургия: приношение бескровной жертвы в духе самоистощающегося смирения, который ощущали все молящиеся. Старец Софроний служил каждое воскресенье, часто и по субботам, и причащался в другие дни, когда была Божественная литургия.

Служа литургию, он весь собирался воедино — и душа, и тело — подобно крепко стянутому узлу. Было видно, как ум старца сосредотачивался в сердце. Я не дерзал даже взглянуть на него и тем более заговорить. Его движения были священными и неспешными: и он благословлял народ, сознавая всю глубину этого акта, охватывая взглядом всех присутствующих. Он произносил возгласы в таком тоне и с таким темпом, что ум легко следовал им, ибо при торопливом или слишком затянутом пении рассеивается ум. Каждый чувствовал, что старец произносил молитвы с особым вниманием, умом пребывая в сердце. Часто во время Божественной литургии он погружался в себя, особенно во время апостольского чтения, когда ненадолго садился на стул, чтобы отдохнуть. Разумеется, это не было сном: сознанием он следовал происходившему в храме.

Ежедневная молитва, которую старец Софроний установил в храме и на которой он сам часто присутствовал, происходила в сосредоточенной молитвенной обстановке, вызывавшей чувство покаяния и ощущение присутствия Бога. Два часа утром и два часа вечером в храме лишь при свете лампады читалась кем-нибудь вслух Иисусова молитва "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас" и к Богоматери "Пресвятая Богородице, спаси нас" на разных языках.

Божественная литургия и молитва освящали всю атмосферу монастыря и задавали строгий тон подлинной монашеской жизни.

Трапеза

Как во всех монастырях, время трапезы в обители было священным. Присутствие старца было определяющим. Задумчивый, погруженный в размышления, он ел малое количество, необходимое лишь для поддержания тела, с большим благородством. Его присутствие было светлым, духовным. Я помню, как во время трапезы у всех возникало чувство покаяния и сердечный плач. Чтение, учение и степенное присутствие старца создавали глубоко духовную атмосферу.

В первый день визита посетитель имел радость во время трапезы сидеть за столом рядом со старцем, будучи приглашен им лично; ему оказывалось предпочтение перед монахами, даже если он был мирянином. Позднее он садился посреди других. Старец говорил, что первое место — почетное, ибо показывает честь, оказываемую нашему гостю, но и последнее место также — почетное: значит, гость стал членом нашей семьи.

Гостеприимство

Гостеприимство в обители было образцовым, благородным. Старец Софроний бывал глубоко тронут, когда человек ради визита в монастырь преодолевал долгий путь, и старец, понимая нужду человека в духовной помощи, отдавал себя без остатка, особенно когда был полон сил; если он не мог принять человека, просил у него извинения. Старец чувствовал неловкость и даже желание удалиться, если приходящий относился к нему с почитанием как к святому. Он говорил: "Я не хочу, чтобы меня встречали и воспринимали как святого".

Часто старец Софроний велел братьям монастыря устроить гостю экскурсию по окрестностям или в другие города, например, в Оксфорд, Колчестер и т. д. Он был безмерно рад, когда гость чувствовал себя в монастыре, как дома.

Однажды старец Софроний, оказывая мне гостеприимство, взял меня с собой для визита к некой знакомой семье в соседнем городе. Поступая таким образом, он, движимый чувством гостеприимства, думал, прежде всего, о моем отдыхе.

Любовь к людям

Велика была любовь старца Софрония ко всем посетителям монастыря. Он испытывал радость, оттого что монастырь всегда был открытым для посетителей: монахи принимали их с радостью и без негодования. Он знал, как многообразно страдают в наше время люди: они, будучи легко ранимыми пред лицом каждой встречающейся трудности, выражают, каждый по-своему, свои многоразличные боли. Потому старец Софроний проявлял богатую любовь, особенно к страждущим и презираемым людям.

По воскресеньям монастырь становился местом встречи для сотен людей — после Божественной литургии все непринужденно шли в монастырское помещение, где разделяли трапезу, большинство людей приносили еду с собой, некоторые трапезничали на открытом воздухе под высокими деревьями внутри монастыря; духовные отцы принимали исповедь, служился молебен, проводилась положенная беседа.