Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Молился он не для того, чтобы исполнять обычное христианское молитвенное правило, а из жажды найти Бога и встретить Его лицом к Лицу. Молитва была личным — ипостасным — фактом его бытия. Когда он молился, то возносил "безумные молитвы", он был "несдержанным, даже дерзким". И в ответ на такую молитву пришел Христос [195] Там же. С. 101. .

Молитвенный порыв, порожденный огнем благодати Божией, был настолько сильным, что старец достиг в чистую молитву и исступление. Когда его "дух" входил в "умную сферу", "покаянный плач" бывал "едино" с созерцаемой им бездной. Конечно, когда речь идет об исступлении, подразумевается не исступление стоиков и не то, что испытывала пифия, т. е. не исход из ума и тела. Исступление есть обращение ума к сердцу, совлечение всякой мысли, даже и благой, соединение души и тела с Духом Святым, приближение к вечности и встреча с несозданным Богом. Душа при этом не скована телом, хотя и остается с ним единой. Так следует понимать и восхищение ума Богом, его таяние от пламени любви, от сердца исходящего. Именно это имеет в виду старец, когда пишет: "Вечность тихо, но властно проникала в сердце мое. Этот сплав всего существа: ума, сердца и тела во-едино давал ощущение целостности бытия, столь отличной от обычного разлада меж духом нашим, душевностью и телом" [196] Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. СТСЛ, 2005. С. 303. .

Здесь, говоря о духе, душе и теле, старец не имеет в виду так называемую теорию "трехсоставности" человека (человек состоит из трех частей: духа, души и тела). Согласно православному учению, человек двусоставен, т. е. состоит из души и тела. Когда апостолы и отцы Церкви говорят о духе, они подразумевают благодать Божию, Святой Дух. Полнота духовности человека в том, что он не только имеет душу и тело, но и соединяется с благодатью Божией, с Духом Божиим, питающим и перерождающим душу и тело.

Старец Софроний дает яркое описание опыта непрестанной молитвы, которую даровал ему Господь в начале его монастырской жизни на Святой Горе и которая привела его к исступлению. Он пишет о ее благословенных плодах, как критерий подлинности ее. Вот как описывает этот опыт старец:

Много раз случалось следующее: вечером, по заходе солнца, плотно закрою окно, занавешу тремя занавесками, так чтобы создать условия наибольшей тишины и темноты… Приникнув лбом к полу келий, я медленно произносил слова молитвы одно за другим, и терялось всякое ощущение тесноты моей малой комнаты, и ум, забыв тело, чувствовал себя во свете слова евангельского. Сосредоточенный на бездонной премудрости слова Христа мой дух, свободный от всего вещественного, чувствовал себя подобно тому, как тело под солнцем в зените, залитым всецело сиянием умного Солнца. Кроткий мир при этом наполнял мою душу, забывавшую все нужды и тревоги земли [197] Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. СТСЛ, 2005. С. 216. .

Исступление есть сообщение нетварной просвещающей и обоживающей энергии Бога. После того как Божественная благодать, подобно огню, пожигает в сердце страсти и преображает силы души, она становится просвещающей. Тогда молящийся живет непрестанную молитву. Затем неожиданно благодать Божия прелагается в свет, и созерцающий видит нетварный свет, который окружает все его существо, душу и тело.

Ви́дения Божественного света мы рассмотрим ниже.

Это своего рода анафора — чистая молитва с исступлением — ведет к созерцанию Бога, и невозможно совершенно отделить друг от друга два этих духовных события. Во всяком случае, как пишет старец Софроний, эта чистая молитва "вырывала" его "из всего тварного в иной мир". В этом состоянии, как пишет старец, "мы становимся восприимчивыми к действиям благодати: будет ли то озарение нетварным светом или иного рода восхищение, познание, откровение" [198] Там же. С. 40. .

Поразительное и очень простое описание благодатного исступления мы встречаем в одной из записей старца Софрония. Когда он возвращался от исступленной молитвы, "испытанное им духовное чувство от молитвы в той беззвучной, вышеобразной бездонности оставалось с ним, в нем" [199] Там же. С. 173. .

В этом тексте следует отметить два интересных момента.

Первое — то, что он пишет о беззвучной, вышеобразной бездонности, в которой он находился во время чистой молитвы. Очень важным представляется образ молитвенного вопля из бездны — старец часто употребляет эти слова для описания подобного духовного опыта. Это состояние мы встречаем и в текстах Симеона Нового Богослова, однако оно описано при помощи других образов. Духовный человек, "объятый неизреченным страхом и трепетом, вопиет к Богу от всей души, как Иона из кита, как Даниил из рва львиного, как три отрока из печи огненной, как Манассия из [медных] оков" [200] Прп. Симеон Новый Богослов. Нравственные слова, 2. — Symeon le Nouveau Theologien. Traites theologiques et ethiques I. Sources Chretiennes. T. 129. Paris, 1967. C. 20–22. . Следует отметить, что образ бездны, который использует старец, является более сильным. Однако это состояние — вопль и поиск Бога — невозможно представить тому, кто не пережил подобного опыта. Поскольку старец часто говорит о бездне, в которой находился его дух, мы приводим краткое богословское толкование этого духовного явления.