Иерофей - «Знаю человека во Христе...» - жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

Старец Софроний достоверно знал, что свет, который он видел, был славой Божества Христа, нетварной энергией Святой Троицы, истинным светом. Старец отличал его от чувственного и диавольского света и от света человеческого знания. Этот свет сообщил ему познание Бога.

Священномученик Дионисий Ареопагит пишет, что "велико богословие и мало, и Евангелие и пространно, и велико, но при этом и кратко". Это означает, что богословие откровения может быть выражено одним словом, имея глубочайшее содержание. Он говорит: "Благая Причина всего и малоречива, и даже бессловесна настолько, что не имеет ни слова, ни мысли по причине того, что все Она сверхсущественно превосходит и неприкрыто и истинно изъявляется одним тем, кто нечистое все и чистое превзошел" [122] Сщмч. Дионисий Ареопагит. О мистическом богословии, 1, 3. — Сщмч. Дионисий Ареопагит. Сочинения. Прп. Максим Исповедник. Толкования / Пер. под ред. Г. М. Прохорова. СПб., 2002. С. 741. .

Приведем также изречение Максима Исповедника: "Всякое слово Божие не многоречиво и не многословно; оно — едино, хотя и состоит из различных умозрений, каждое из которых есть часть [этого] слова" [123] Прп. Максим Исповедник. Главы о богословии и о домостроительстве воплощения Сына Божия, 2, 20. — Творения. [В 2 т.] Т. 1 / Пер. А. И. Сидорова. М., 1993. С. 238. . Откровение невозможно выразить даже многими словами: оно есть созерцание. Однако оно может быть сообщено при помощи слов. Так он объясняет: мужи божественные в какой-то момент получили от Бога откровение-познание через некое духовное созерцание и понятие, которое есть "неизреченные глаголы". Всю свою последующую жизнь они анализируют его в богословских изысканиях и проповедях, которые выражаются в тварных словах и понятиях. Следовательно, созерцающие принимают один "неизреченный глагол" и передают его во многих тварных "глаголах" и понятиях.

Это же мы видим и в данном старцу откровении, когда ему раскрылся смысл имени "Я есмь Сущий". Ему открылся Бог как Личность, как "Сущий". Эти три слова наполняли его сердце и выливались в богословие. Тогда ему открылся образ Христа, насколько он мог понести, преобразив и сделав его богословом. Повествование об этом опыте, говорил ли он или писал, было поразительным: это было "богословие фактов", богословский "рассказ". Мы видим это во всем письменном наследии старца, где говорится о свете лика Христова, но каждый раз и в каждой главе этот опыт раскрывается по-разному. Откровение Бога преобразило его ум в богословский: он богословствовал, выражая мысль в немногих, но богатых по содержанию словах.

Следовательно, по учению отцов Церкви, озарение светом есть созерцание личностного Бога, но то лишь начало созерцания, что отливается от созерцания как состояния. С озарением истинная благодать и энергия триединого Бога входят в сердце человека.

Из текстов старца мы не можем в полной мере проследить хронологическую последовательность его духовных опытов, но кажется, что после очевидного явления имени Божия "Я есмь Сущий" или одновременно с ним в его сердце вошла Божественная благодать. Старец пишет: "Я был доведен до истощания всех моих сил. Тогда, совсем нежданно для меня, некая тонкая как бы игла проткнула толщу свинцовой стены, и чрез создавшийся волосной канал проник луч света" [124] Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. СТСЛ, 2005. С. 17. . Он говорит о вхождении в его сердце "небесного огня". "Как Его нежная, но могущественная рука уловила меня, когда я с упорством юного безумства устремился в меоническую пустоту? Огонь небесный проник внутрь, и сердце мое растоплено было его жаром" [125] Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. СТСЛ, 2005. С. 41–42. .

"Светоносное мгновение" явления божественного откровения "Я есмь Сущий" и вхождение огня веры в его сердце описаны и в другом месте. Старец описывает явление Того, Кто сказал: "Я есмь Истина" [126] Ин. 14:6 . , — и то мгновение, когда ему открылась истина, он называет "светоносным", это мгновение вывело его из ада "смертоносного мрака". Он говорит об "огне веры" Христовой, которая вошла в его сердце "как острие ножа". Конечно, он знал, что он еще не достиг "живой Истины", но само это вдохновение преобразовалось в чувство "Ее присутствия" внутри него [127] Софроний (Сахаров), архим. Видеть Бога как Он есть. С. 393. .

Это было не просто ощущение присутствия, но вселение и сообщение живоносной истины, хотя и в начальной стадии; откровение о личном начале как в Бытии Божественном, так и в нас: мы, люди, как творения Божии, несем в себе "личное начало потенциально, не актуально", так как личному началу в нас предстоит актуализация. Эти мысли суть богословие откровения, а не философское размышление [128] Там же. С. 302. .