Софроний - Духовные беседы

Эту жизнь я назвал «вдохновением свыше». Наша беседа о сем предмете совпадает с днями, когда мы особо вспоминаем нашего духовного отца святого Силуана. Бог дал ему с самого начала монашества молитву за весь мир, за всего Адама — с глубоким плачем: большим, чем за самого себя. И опять подчеркиваю: имеется в виду «состояние» нашего духа, возможное только по действию благодати Божией, и в этом его качественное отличие от всякой философии и даже — скажу дерзкое слово — от всякой интеллектуальной теологии.

Если такое вдохновение коснется нашего сердца, мои дорогие братья и сестры, то, повторяю, это вдохновение явится неистощимым, ибо в нем заключено начало вечной жизни, и, хотя телесный состав наш будет разлагаться, вдохновение сие будет жить в нас могучим образом, мощной силой. Тогда трудно тому, что именуется унынием, прикоснуться к нам, как бы мы ни страдали. Конечно, живя общиной, мы будем иметь многие внешние ограничения, как «программу» дня, некоторый «устав», какие-то «правила» и тому подобное; но Дух, исходящий от Бога Отца, превосходит все эти формы и правила. Внешне мы все сие должны сохранить, ибо это утвердит нас, — имею в виду послушание и все другие методы воспитания монаха. Они необходимы для того, чтобы постепенно ввести нас в духовное состояние, в котором был и Сам Христос. Тогда мы увидим, что ничего банального, мелкого, ничтожного в жизни нет. У блаженного Силуана, в его очень простых и трогательных словах, говорится о монахе: «Ходит сей человек ногами по земле и работает руками, и никто не знает и не видит того, что духом он пребывает в Боге вечном» [53] Архим. Софроний. Преподобный Силуан Афонский. С. 204. . И если самое важное — пребыть духом в Боге, то легко будет сохранить всякие законы, всякие внешние правила, не будучи рабом какого бы то ни было ограничения.

О, как хотел бы я дать вам понять моими словами, что я в глубине души мыслю, когда я говорю о «вдохновении свыше». Конечно, я имею в виду вдохновение от Духа Святого; но оно зависит не только от Бога. Вы, быть может, скажете: «Что за странное слово?» (ср. Ин.6:60), но смысл его такой — Бог с человеком насильно ничего не делает. Он открывает нам образ Христа и затем оставляет нас в свободе — последовать или не последовать. В книге я написал: «Во Христе, воплощенном Логосе Отца, нам дано созерцать предвечную идею Бога о человеке» [54] Архим. Софроний. Видеть Бога как Он есть. С. 183. . Когда нам дано от Бога узреть образ человека, задуманного Богом, тогда в нас появляется духовная жажда уподобиться Христу; тогда Богу дается место в нас. И в этом смысле говорим мы, что излияние на нас благодати зависит не только от Бога, хотя только у Него эта «жизнь»(см. Ин.1:4), но отчасти и от нашего расположения — принять или не принять.

Итак, я хотел бы вам, дорогие мои братья и сестры, особенно те, что пришли недавно, передать сие: откройте ваши умы и сердца, чтобы Дух Святой начертал образ Христа в вас, и тогда все монашеское житие наше будет как нечто совершенно неописуемое человеческим словом.

Христос и в Гефсимании, и на Голгофе жил все время мыслью об Отце, так и мы будем жить; но мы будем жить скорее Христом, а не Отцом. Они нераздельны, но с нами Христос находится еще в «деле» (см. Ин.17:4) — как спасти нас, и мы только через Него приходим к Отцу (ср. Ин.14:6). Духа Святого мы узнаем по тому, что Он говорит нам — Он говорит то же, что сказал Христос. А если он говорит обратное, то это уже не есть Дух (ср. 1Ин.2:22, 4:1–3; 1Кор.12:3), третье Лицо Святой Троицы. Практически наша жизнь становится христоцентричной, так что на первом плане перед нами стоит, прежде всего, лик Христа.

Итак, да благословит Господь ваш приход, мои молодые братья и сестры! Я готов служить вам до моего последнего издыхания.

О встрече с понятием «прелесть». Что такое прелесть и «звезда непрелестная». Критерий непрелестной жизни: «Сподоби Господи в день сей…» В отвлеченном богословии скорее возможны ошибки. Наша цель — «Кто живет просто…». Прп. Силуан — исключительное явление: не надо себя равнять с ним. Бог видит нас, а не мы Бога. О непонимании, что есть грех, — обвинение Бога. О смирении себя и богооставленности.

Вот, я, естественно, радуюсь, когда встречаюсь с вами. Как Бог продлил мою жизнь, Ему единому известно. И до сих пор я живу каждый день непонятное состояние: как я живу, почему я живу, зачем? — Но для меня смысл в том, что я хотел бы передать вам весь мой опыт. Прежде всего положительный опыт, а не отрицательный. Он начался прежде, чем кто бы то ни было из вас явился на свет. Когда, возвратившись ко Христу, я начинал мой путь, то жил состояние ума, сердца и тела моего, в которое приводил меня Бог через молитву, — то есть состояние всего моего бытия. Тогда не было еще у меня понятия о том, что человек может ошибаться и что эти ошибки могут быть весьма трагическими и серьезными. Так, вся история человечества — ошибка Адама. Но они могут быть и малыми, едва заметными, едва отражающимися на нашем бытии земном.