Николай Медведев - Бог и человек по богословию В. Н. Лосского

Интересное высказывание о христианском мистицизме принадлежит проф. А. Введенскому: «Мистик…считает себя отнюдь не верующим в существование Бога, но знающим об Его существовании, знающим с такой же достоверностью и непосредственностью, с какой он знает о существовании испытываемой им боли». [56] А. Введенский. Философские очерки, СПб, 1921, стр.45.

Великое богословское наследие и духовный опыт принадлежит Единой неразделенной Церкви, как об этом справедливо говорит В. Лосский: «Поскольку разрыв между Восточной и Западной Церквами произошел только в середине 11–го века, все, что ему предшествует, является общим и нераздельным сокровищем обеих разъединившихся частей. Православная Церковь, — продолжает богослов, — не была бы тем, что она есть, если бы не имела св. Киприана, блаженного Августина, св. папы Григория Двоеслова, так же, как Римско–Католическая Церковь не могла бы обойтись без святых Афанасия Великого, Василия Великого, Кирилла Александрийского». [57] В. Лосский. Мистическое богословие, стр. 11.

К сожалению, личный опыт великих мистиков Православной Церкви чаще всего нам неизвестен. За редким исключением, в духовной литературе Православного Востока нет таких автобиографических рассказов о своей внутренней жизни, как у св. Анжелы из Фолиньо, Генриха Суэо или св. Терезы из Лизье в ее «Истории одной души», [58] Св. Тереза. Повесть об одной душе, ею самою написанная. Париж, 1955. арҫкого пастыря Ж. м. вианней, [59] Ж. М. Вианней. Проповеди и уроки Закона Божия. Брюссель,1969. ; известного своей жертвенной любовью к страждущим отца Коттоленго, [60] O. Eugenio Pilla. Un ооіовво delta оагііӑ.: Giuseppe Cottolengo, Torino, 1963. ; или, наконец, описание жизни св. Франциска Ассизского в книге «Цветочки», [61] А. Манелли. Цветочки. Брюссель, 1974. .

Обычно путь мистического соединения с Богом — почти всегда, тайна между Богом и душой, которая не раскрывается перед посторонними, разве только перед духовником или некоторыми учениками. Если что и оглашается, то лишь плоды этого соединения: мудрость, познание Божественных тайн, выраженных в богословском или нравственном учении, в советах и назиданиях братии. Что же касается самого внутреннего и личного опыта, он сокрыт от всех взоров. «Нужно признать, — замечает В. Лосский, — что мистический индивидуализм и в западной литературе появляется довольно поздно, примерно в 13–ом веке. Святой Бернард Клервосский говорит непосредственно о своем личном опыте очень редко: всего только один раз в ^Сло- ве на Песнь Песней» ‚ и то, по примеру апостола Павла, с некоторой застенчивостью. Нужно было произойти какому‑то рассечению между личньм опытом и общей верой, между личностной жизнью и жизнью Церкви, чтобы духовная жизнь и догмат, мистика и богословие стали двумя различными сферами, чтобы души, не находя достаточной пищи в богословских “ Суммах “ ‚ с жадностью искали рассказов об индивидуальном мистическом опыте, чтобы снова окунуться в духовную атмосферу». [62] В. Лосский. Мистическое богословие, стр. 16.

Западная и Восточная Церковь имеют свои традиции в области духовной жизни и, таким образом, в области понимания самого сокровенного, но, если, оставаясь верными своим догматическим позициям, «мы могли бы дойти до взаимного понимания, в особенности в том, что нас друг от друга отличает, это было бы, конечно, более верным путем к соединению, чем тот, который проходил бы мимо этих различий. Ибо, говоря словами Карла Барта, «соединение Церквей не создают, но обнаруживают». [63] K. Barth. L'Eglise et lee ӗдііѕев.«Oecumenica», III, no 2, juillet 1936/перевод В. Лосского. Мистическое богословие, стр.16/.

Катафатизм представляет собой метод богопознания позитивный, или метод положений — θέσεις, который есть нисхождение от высших ступеней бытия к низшим, к пути негативному, или методу последовательных отвлечений — Αφαιρέσεις ‚ приводящий к божественной непознаваемости.

В противоположность негативному пути, этот путь к нам нисходит как лестница Богоявлений или Богопроявлений в тварном мире. «Можно далее сказать, — указывает В. Лосский, — что это один и тот же путь в двух своих противоположных направлениях: Бог нисходит к нам в Своих энергиях, которые Его являют, мы восходим к Нему в “ соединениях» ‚ в которых Он остается природно непознаваемым.» Наивызшая феофания» — совершеннейшее явление Бога в мире в воплощений Слова — также для нас совершенно апофатична». [64] В. Лосский. Мистическое богословие, стр. 25. . Частичные феофании, происходящие на низших ступенях, сокрывают Бога в том, что Он есть, и являют Его в том, что Он не есть по Своей природе. «Лествица•'ка- тафатического богословия, которая открывает нам Божественные имеӕ., извлеченные, главным образом, из Священного Писания, есть ряд ступеней, служащей опорой созерцанию. Это не рационалистические сведения, которые мы сами формулируем, не понятия, сообщающие нашим разумным способностям положительное знание о Божественной природе, это — скорее образы или идеи, способствующие тому, чтобы направить, преобразовать нас к созерцанию того, что превосходит всякое разумение. [65] Мысль, заимствованная В. Лосским у св. Григория Нисского. Мистическое богословие‚ стр.25. На низших ступенях богопознания возможно создание образов, исходя из материальных предметов, которые наименее могут ввести в заблуждение умы, мало искушенные в созерцательной деятельности. Действительно, труднее принимать Бога за камень или пень, чем пожелать отожествлять Его с разумом, единством, сущностью или благом. [66] Там же.