Николай Медведев - Бог и человек по богословию В. Н. Лосского

Основная цель работ В. Лосского — привести читателя к главной цели: обожению и единению с Богом. Для этого предлагаются различные пути познания, характеризуются определенные методологические основы, взятые, как правило, из практики Восточной Церкви. В некоторых случаях приводятся сравнения с литургико — мистической жизнью Западной Церкви. [9] В. Лосский.«Видение Бога» в византийском богословии.«БТ» №8, 1972; полностью см. в его книге: The Vision of God, Лондон 1963.

Труды В. Лосского побуждают не к новым открытиям в богословии, а к осуществлению того великого божественного плана, который уже известен христианскому миру, но требует для своего воплощения большей инициативы.

«Бог — не предмет науки, и богословие радикальным образом отличается от философского мышления». Владимир Лосский. [10] В. Лосский. Догматическое богословие.«БТ» №8, Μ, ‚1972, стр.131.

По мысли В. Лосского, богослов не ищет Бога, как ищут какой‑либо предмет, но Бог Сам овладевает богословом, как может овладевать нами чья‑то личность. И это потому, что Бог первый находит ищущих Его, выходя навстречу в Своем откровении. [11] Там же.

Из древних мыслителей, занимавшихся углубленным познанием мира и «яже в нем», предпочтение отдается Плотину, [12] Плотин родился в Ликополе /Египет/ в 203–205 гг.; умер в Риме в 269–270 гг.. А. Лосев. Плотин.«ФЭ»‚М.‚ 1967, стр.275. который может быть назван вершиной, достигнутой небиблейским античным миром.

Мысль Плотина во многих случаях усваивалась святыми отцами, придавая завершенность христианским постулатам.

Первой ступенью познания у Плотина является мир и душа. Орудием познания — ум (νους). То же самое мы видим, например, и в творениях святого Григория Богослова. [13] Св. Григорий Богослов. Творения, части 1–5,Μ.‚1844,1847. Но, при подходе к вопросам, требующим абсолютного решения, ум не справляется. Невыразимое нельзя выразить. По справедливому замечанию В. Лосского:«философ умерщвляет себя на пороге непознаваемого». [14] В. Лосский. Догматическое богословие, стр. 132.

Вне христианского учения понятие об Абсолюте, т. е. Боге, противопоставляется. Так, например, у иудеев и в авраамичном исламе монотеизм утверждает Бога как Личность, но не знает Его природы. Мир античный приближался к монотеизму метафизическому, предчувствовал природу Абсолюта, но оказался неспособным проникнуть в глубину не иначе, как только путем растворения ищущей Личности. [15] Там же. Иное положение в откровенной религии.

Библия утверждает непреложную изначальность Бога, одновременно абсолютного и личного. Христианство освободило человека от этих двух ограничений, открыв одновременно во всей полноте личного Бога и Его природу. Тем самым оно завершило все лучшее у Израиля и у других религий или метафизических систем. И это было сделано не в каком‑то синкретизме, но во Христе и через Христа, действительно соединившим Божество с человечеством. Но поскольку такое единение возможно только через личную практику, это решение вызывало и вызывает у многих соблазн.

Для иудеев «соблазн» состоит в том, что Единый, трансцендентный Бог, не имеющий общей меры с человеком, может иметь Сына, Который Сам есть Бог и, одновременно, человек, униженный и распятый?!

Для эллинов «безумие» заключается в возможности Абсолюта воплощаться в личность, неподвижной вечности входить в сферу времени?!

В предпосланных рассуждениях В. Лосский предостерегает богослова от двух опасностей: первая — когда богослов является «эллином» в Церкви и настолько подчиняется законам логического мышления, что интеллектуализирует Откровение, утрачивая библейское чувство конкретного и тот «экзистенциальный» характер встречи с Богом, которым определяется очевидный антроморфизм Израиля. [16] В. Лосский. Догматическое богословие, стр. 133. Этой опасности, существовавшей с эпохи схоластики вплоть до ученых 19–го столетия, в нашу эпоху, соответствует опасность противоположная: опасность некоего искусственно построенного «библе- изма», который пытается противопоставить традицию Израиля философии греков и преобразовать их теорию в чисто семитских категориях.

«Богословие, — пишет В. Лосский, — должно выражать себя на языке вселенском. Не случайно–же Бог поместил отцов Церкви в греческую среду: требование философской ясности в сочетании с требованием глубины гносиса побудило их очистить и освятить язык философов и мистиков, дабы сообщить христианскому благовестию — вмещающему, но и превосходящему Израиль, — все его вселенское значение». [17] Там же.