Бернард Луис - Ислам и Запад

Сначала при сельджуках, а затем при османских султанах турки создали одну из величайших и самых долговечных мусульманских империй. В 1352 году турецкое войско, подобно первым арабам в Испании, призванное на подмогу одним из христианских претендентов на власть, захватило крепость Цимпу, расположенную к северу от Галлиполи, на европейском берегу Дарданелл. Столетием позже турки, овладевшие уже всем Балканским полуостровом, изготовились к последнему штурму, и с захватом Константинополя вновь возникшая европейско-азиатская империя обрела завершенность. Из своей новой столицы, Стамбула, османские султаны предприняли ряд новых походов, приведших их на равнины Венгрии и дважды, в 1529 и 1683 годах, под стены Вены. На протяжении полутора столетий турецкие армии, действовавшие со своих баз в Буде и Белграде, представляли куда более непосредственную и страшную угрозу самому сердцу христианской Европы, чем сарацины в Испании.

Мало того, под угрозой оказалась не только Центральная и Восточная Европа. Мусульманские флоты, базировавшиеся в Северной Африке, вели морской джихад против западноевропейских государств в Средиземноморье и даже в океане, нападая на портовые и прибрежные города и деревни. В начале XVII века пираты из Марокко и Алжира, признавшего к тому времени сюзеренитет Турции, нападали на южные берега Англии и Ирландии, а однажды, в 1627 году, достигли даже побережья Исландии, где их посещение увековечили в хрониках, сагах и молитвах.

Помимо турок и мавров, наступление на Европу вела и третья мусульманская сила. О ней часто забывают западные, но не восточноевропейские историки. В XIII веке монгольские завоеватели из Восточной Азии покорили большую часть Руси и Восточной Европы и основали государство, известное в русских летописях под именем Золотой Орды. В третьей четверти того же века хан Берке, внук Чингизхана и властелин Золотой Орды, был обращен в ислам. Он вступил в сношения с мамлюкским султаном Египта и положил начало процессу, благодаря которому смешанное монголо-тюркское население его ханства стало мусульманским народом. В Восточной Европе этот народ зовут татарами, по имени одного из монгольских племен, а период их господства с XIII по XV век в русских летописях именуется татарским игом. Даже после распада Золотой Орды сменившие ее ханства с центрами в Казани, Астрахани и Крыму продолжали править частью Восточной Европы, совершая постоянные набеги на ту часть, что была вне их власти, вплоть до уничтожения в 1783 году последнего, Крымского, ханства. С 1475 года крымские ханы были вассалами османов. Татарские войска сражались под османскими знаменами против врагов-европейцев, а татарские набеги на русские, украинские, польские и литовские деревни многие века поставляли товар на невольничьи рынки Стамбула.

Разумеется, европейцы периодически переходили в контратаки, особенно во время серии войн, известных — в европейской историографии — под именем крестовых походов. В последнее время и в Западной Европе, и на Ближнем Востоке стало обычной практикой представлять крестовые походы первой пробой сил западного империализма, беспричинной хищнической агрессией европейских держав того времени против мусульманских или, как предпочитают иногда выражаться, арабских стран.

Современники — и христиане, и мусульмане — так крестовые походы не воспринимали. Для христиан они были религиозными войнами, имевшими целью вновь обрести утраченные христианские земли, в особенности ту святую землю, где жил, учил и умер Христос. Нелишне вспомнить, что когда крестоносцы появились в Леванте, прошло немногим более четырех столетий — в два с лишним раза меньше, чем от крестовых походов до наших дней, — с тех пор, как арабо-мусульманские завоеватели оторвали эти земли от христианского мира, и значительная, если не большая, часть их населения оставалась христианской. В арабской историографии того периода, куда более богатой, чем христианская, термины «крестовые походы» и «крестоносцы» не упоминаются вообще, да и соответствующие понятия, по-видимому, отсутствуют. Бои против вторгшихся завоевателей описываются очень подробно, но врагов обычно обозначают этническим наименованием «франки», часто просто «неверные», и лишь изредка называют христианами. За немногими исключениями, мусульманские историки не проявляют особого интереса к тому, откуда взялись франки и что им было нужно, и сообщают об их появлении и уходе со сходным отсутствием любопытства. То был век слабости и раскола мусульман, и мусульманский мир как на востоке, так и на западе подвергался нашествиям варваров и извне, и изнутри, со всех сторон: кочевники из северных степей и южных пустынь, грузины с Кавказа, галисийцы и норманны из Европы и множество других. Завоеватели-франки, впервые возникшие как вспомогательный контингент хорошо знакомых византийцев, а затем перешедшие к самостоятельным действиям, казалось, ничем не отличались от всех прочих. «Великий спор» между христианством и исламом, о котором столь красноречиво повествует Эдвард Гиббон, был с вербальной точки зрения монологом, где мусульманский собеседник отсутствовал и, видимо, даже не подозревал о существовании спора.