Хаям Маккоби - Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)

Устраняя все намеки на политику из своих рассказов о событиях той эпохи, Евангелия создают ложное впечатление о народных движениях как Иоанна, так и Иисуса. В Евангелиях едва заметны намеки на то, что Иудея находилась в состоянии политического брожения и что бурлящее недовольство римским правлением постоянно прорывалось в виде революционных апокалиптических движений. Напротив, Евангелия рисуют картину упорядоченной провинции Римской империи, давно примирившейся с римским правлением.

Иоанн Креститель тоже был политической фигурой. Он призывал к покаянию, что в сочетании с «благой вестью» о наступлении Царства Божия означало призыв готовиться к свержению римлян. Это значило, что великие дни, предсказанные пророками, приближаются: вскоре иностранные захватчики будут изгнаны и евреи станут суверенным народом, который будут уважать все прочие народы и государства. Покаяние было жизненно важным потому, что наступление великого дня зависело от возвращения избранного народа к Богу. Но еще и потому, что наступление Царства Божия будет сопровождаться великими войнами и потрясениями, в которых погибнут многие евреи и выживут только те, кто очистится покаянием. Именно для того, чтобы подчеркнуть необходимость раскаяния, Иоанн использовал в своей кампании старинный еврейский ритуал омовения — крещение.

Иисус, подобно Иоанну, первоначально был пророческой фигурой, предтечей, готовящим народ к наступлению великих дней, но не пытающимся самому объявить об их наступлении. Когда Иисус вступил на поприще пророка, в жизни его случилась крупная перемена. Вместо того чтобы в качестве раввина заботиться о нуждах местной общины, которой он служит, он стал фигурой общенациональной, чья миссия обращена к еврейскому народу в целом. Это требовало скитальческой жизни; он переходил из города в город и из одной области в другую, собирая в каждом месте толпу и призывая народ, говоря: «Время настало, и Царство Божие близко: покайтесь и поверьте в благую весть».

Он собрал маленькую группу избранных учеников, которые образовали странствующую коммуну. Это древняя модель еврейской пророческой организации, что видно на примере таких пророков, как Илия и Елисей. Иисус не был в то время военным вождем; миссия его состояла в том, чтобы служить провозвестником и «подготовителем пути». Тем не менее он однозначно был политическим вождем. Целью его миссии было не дать народу погрязнуть в подчинении Риму и пробудить надежду на избавление в близком будущем. Поэтому деятельностью своей он занимался, рискуя жизнью; такие пророческие фигуры всегда вызывали вражду у римских и проримских властей и почти всегда гибли от рук палача. Иосиф Флавий, к примеру, ясно говорит, что Иоанн Креститель был казнен по политическим мотивам [69].

По сохранившимся в Евангелиях рассказам о проповедях Иисуса видно, что в них преобладала апокалиптическая тематика, то есть страстная надежда на скорое наступление Царства Божия. Притча за притчей толкуют об одном и том же — что наступление Царства Божия будет внезапным и что те, кто подготовится к нему, будут спасены, а не подготовившиеся погибнут. Эта проповедь носит срочный и практический характер. Эта проповедь не является доктринерской, она не тщится основать новую религию и не предлагает новые моральные принципы или духовные озарения.

Нужно сказать, что пророческая миссия Иисуса была обращена исключительно к евреям, а не к язычникам. Идея, будто Иисус отверг евреев и передал «обетования Ветхого Завета» другим народам, была позднейшей выдумкой христианской церкви [70]. Иисус неоднократно подчеркивал, что его миссия обращена к «заблудшим овцам дома Израилева», то есть к грешникам среди евреев, которым грозило уничтожение в волнениях, сопровождающих наступление Царства Божия («родовые схватки Мессии»). В одном отрывке, который должен быть подлинным, так как он так сильно противоречит общему направлению позднейшей христианской мысли, Иисус отверг язычников как «псов», которым не подобает бросать «хлеб детей» (Мф., 16:26; Мк., 7:27).

Таким образом, в качестве народного вождя Иисус был пророком и провозвестником избавления. Но вскоре его деятельность вступила в новую и еще более опасную фазу. Он пришел к убеждению, что Мессия и избавитель, чье пришествие он возвещал, это не кто иной, как он сам.

Апокалиптическое движение, вождем которого был Иисус, обрело широкую народную поддержку, отчасти в результате его успеха как целителя (см. приложение 5). Гибель Иоанна Крестителя означала, что Иисус стал единственной оставшейся пророческой фигурой, хотя самостоятельное движение Иоанна продолжало существовать. На короткий период еврейской истории Иисус стал единственной надеждой большой части — возможно, даже большинства — еврейского народа. Иисус должен был предаваться глубоким раздумьям, стараясь осмыслить значение исчезновения Иоанна и отношения между движением Иоанна и своим собственным. Эти вопросы озадачивали также его учеников, и те требовали у него объяснений [71]. Подобное положение не могло сохраняться долго. Ранее Иисус играл роль предтечи или провозвестника, указующего на события, которым предстояло произойти в близком будущем. Теперь смерть Иоанна и бурный рост его собственного движения лишали оснований эту выжидательную позицию. Сторонники Иисуса, убежденные в его величии, ожидали от него каких-то смелых шагов. Они торопили его открыться и выступить на общенациональной сцене, в Иерусалиме [72]. Да и самого Иисуса успех его движения должен был убедить в том, что его роль значительней, чем он до сих пор полагал.