Юрий Грачёв - В Иродовой Бездне. Книга 3

…Голод. Человек ест самого себя. Вначале он худеет, исчезает подкожно-жировой слой, уменьшаются мышцы, внутренние органы, истощается нервная ткань.

Сухо и кратко отмечают врачи в своих протоколах: алиментарная дистрофия 1-й, 2-й, 3-й степени. Авитаминоз, цинга, пеллагра. Изможденные, истощенные лежат дистрофики на койках.

Кто они? Заключенные.

— А вот ты едал борщ-то, да со ржаным хлебом? — спрашивает один больной другого.

— Едал — отвечает спрошенный и тоскливо смотрит куда-то в угол. — Как не едать, едал…

Третий поднимается и, словно оживившись, начинает рассказывать сон — что ночью сегодня он ел хлеб, такой вкусный хлеб, такой душистый, да с луком…

Все больные с жадностью слушают его рассказ и как бы ощущают запах этого хлеба, свежего, душистого.

— Да, я едал тоже… — говорит один, напрасно пытаясь приподняться на койке. Он поворачивается, вытягивается и остается неподвижным.

— А, кажись, он помер… — замечает один. — Позовите доктора.

Входит Лева. У него бледное, худое лицо. Он подходит к койке, на которой лежит больной, открывает зрачки, смотрит. Ниже опускает голову, щупает пульс на сонной артерии и уходит.

Умер человек. Умер «преступник». Смерть сюда заглядывает часто, но мириться с ней трудно.

Больные притихли. Но вот сосед умершего, крадучись, приподнимается, открывает тумбочку умершего и жадно ест оставшиеся после него крохи. С завистью смотрит на него другой.

Голод, страшный голод. Люди с трудом ходят на работу. Люди должны работать, отдавать все силы. Война… Все для фронта, все должно быть направлено к тому, чтобы дать больше продукции, перевыполнить план.

На ответственности Левы здоровье этой колонии заключенных, в которой он сам отбывает наказание. Когда Лева приходит на кухню, он проверяет не только чистоту, не только качество изготовленной пищи, но — проверяет каждый угол и всюду, где только можно, ищет запрятанные, украденные продукты.

Голод, и люди пытаются воровать, доставать через поваров крупу, рыбу, получить лишнюю тарелку супа, лишь бы насытиться.

Вот во время осмотра кухни он нашел искусно спрятанную в тряпках большую рыбу. Вызывает старшего повара. Лева дрожит, он бледен. Он не может сдержать себя и громко, на всю кухню, кричит:

— Что это такое? Опять тащите! Сколько раз я вам говорил. Ведь люди не получают того, что им причитается.

Старшая повариха, высокая седая женщина, стоит, опустив голову. Она молчит, молчат и другие повара.

Да и что они могут сказать?

А там, за столом, сидят и обедают ИТР — инженерно-технический персонал. Они смеются над возмущенным Левой, они знают, что все это бесполезно и кто, как не они, получают с кухни лучшие куски.

Лева ушел. Наливают обед и несут доктору. Хохочет бухгалтер:

— А вы ему пожиже налейте, пожиже, а то вернет назад. Всем известно, что, когда Леве приносят густой суп и много больше «второго», чем полагается, он возвращает все это назад и требует себе такую же порцию, какую получают рабочие, рядовые «работяги». Он мог бы питаться очень сытно, но он не может. Ведь все это — за счет других…

Он ведет прием. Под конец к нему зашла старшая повариха.

— Плохо мне, доктор, — говорит она. — Что-то спать стала неважно…

На глазах слезы. Лева внимательно осматривает ее и убеждается: полное истощение нервной системы.

— Спокойнее нужно быть, — говорит он.

— Все ругают, — замечает повариха. — Вот и вы на нас кричите. А что поделаешь? Ничего не поделаешь! Все тащат, а не дашь — зарежут.

Лева внимательно смотрит на нее: что тут поделаешь, чем поможешь? Он назначил ей бром, валерьянку, но душа говорит ему: «Хватит молчать, говори!» И Лева тихо спрашивает повариху:

— Скажите, вы верующая, вы верите в Бога?

— Да, — отвечает женщина, — я — староверка.

— Так вы знаете: грех воровать.

— Да, я знаю, — говорит повариха, на глазах ее блестят слезы.

— Так давайте молиться! — сказал Лева и встал. Встала и повариха и, крестясь, начала что-то тихо шептать.

— Господи! — сказал Лева. — Такой голод… Не дай верующему в Тебя грешить, воровать пищу у тех, кому она полагается…

На следующий день после приема в амбулатории к Леве снова пришла старшая повариха, — и на этот раз не одна, а со своей помощницей.

— Мы хотим слышать о Боге, — сказали они.

Он говорил им о Христе, о Его любви, а на следующие дни вечером после работы к нему пришли еще несколько человек, мужчин и женщин. Все хотели слышать о Боге. Пришла и руководительница КВЧ — культурно-воспитательной части. Она тоже хотела слышать о Христе.