Мухаммад Джа'фари - Благоразумная жизнь

«Воистину, тем, кто надеется, что не предстанет перед Нами, довольствуется жизнью в мире этом и находит в ней покой, а также тем, кто пренебрегает айатами Нашими, – всем им прибежищем будет адский огонь [в наказание] за то, что совершали [они]» (К, 10:7–8)

Если вы обратите свое внимание на эти два айата, вы обязательно заметите, что все три понятия – довольство «сугубо естественной жизнью, уверенность в ней и пренебрежение Божественными айатами – упоминаются одновременно. Принимая во внимание это примечание, можно сделать вывод, что между этими тремя понятиями существует некая связь: это либо причинно-следственная связь, либо указанные понятия сопряжены друг с другом иным образом, либо же они просто перечислены друг за другом в данном конкретном айате. Разум подсказывает, что все эти факторы заставляют человека отречься от благородной жизни и аргументированной жизни, каковой и является благоразумная жизнь. Поэтому, можно сказать, что именно отсутствие надежды на встречу с Господом, довольство сугубо естественной жизнью, а также невнимание к Божественным айа-там вынуждают человека выступить против осмысленной благоразумной жизни, к которой тяготеет истинная природа человека. Священный Коран противопоставляет эту тягу примитивному незрелому довольству сугубо естественным существованием., Стремление к осмысленной благоразумной жизни (“благородной жизни”, “жизни, в основе которой находятся ясные доводы”) приносит удовольствие наивысшего порядка, что, в свою очередь, является результатом связи между мыслящим человеком и Аллахом:

«О, душа, покой обретшая! Вернись к Господу своему снискавшей радость и довольство! Войди в круг рабов Моих! Войди в рай Мой!» (К, 89:27–30).

Душевный покой и удовлетворение, о которых идёт речь в этих айатах, предваряют собой возвращение к Господу. Именно они делают человека достойным встречи с Аллахом и вхождения в круг Его рабов. Этот душевный покой снисходит на человека благодаря его деятельности и развитию его личности. Препятствует же этому погружение в болото через обманчивые желания естественной жизни, впитавшей в себя беды и невзгоды других людей, а также стрессы и переживания, скрытые завесой самосознания человека.

Истина, заключающаяся в том, что мы должны предпринять всевозможные меры на пути создания почвы для осмысленной благоразумной жизни, представляется нам необходимо важной как с исторической, так и с человеческой точки зрения. Эта истина должна быть воплощена в жизнь, невзирая на различные виды самообмана, который используется для оправдания сугубо естественной жизни, а не остаться несбыточной мечтой или утопией. Этот о крик-вопль вырывается не только из груди Востока, колыбели цивилизаций, но и с грудей, переполненных переживанием за судьбу человечества, некоторых выдающихся философов и ученых Запада – таких, как Альфред Норт Уайтхед:

«Мы достигли того момента, когда курс истории зависит от спокойной достоверности, являющейся результатом религиозного мнения народа» [39].

Вначале этого вступления коротко рассмотрим одну проблему из области антропологии. Потом же мы перейдём к обсуждению смысла айатов Корана, в которых прямо указано на необходимость вести осмысленную благоразумную жизнь.

Наша антропологическая проблема заключается в существовании неощутимой связи между такими феноменами, как «человеческая жизнь как она есть» и «человеческая жизнь, какой она должна быть». К сожалению, большинство учёных-гуманитариев не уделяет этой теме должного внимания.

Вне всякого сомнения, без учёта этого тонкого нюанса в ходе исследований в области гуманитарных наук возникнет множество проблем. Изучая мир, мы не можем позволить себе диктовать, какими должны быть законы Вселенной, существующие в ней взаимосвязи и составные частицы. Наше знание о природе воды, состоящей из двух химических элементов (кислорода и водорода), находящихся в определённом соотношении, не даёт нам оснований приказывать: «Эй, вода! Твое состояние верно, так держать» или же: «Эй, вода! Твоя формула ошибочна, и ты самостоятельно должна исправить эту ситуацию». Ибо вода всегда остается водой и от одного нашего совета или приказа никаких перемен в её составе не произойдёт. В сфере же гуманитарных наук дела обстоят совсем наоборот, бо когда какой-нибудь учёный-гуманитарий выносит на обсуждение вопрос, связанный с природой жизни или же с человеческой психикой, каждый начинает переносить его лично на себя: «Исходя из исследования этого ученого, мне присущи такие-то качества. Что же я должен делать для развития и сохранения этих качеств или же, наоборот, для того, чтобы избавиться от них? Как можно на них повлиять?»