Сакьонг Мипам - Управляй своим миром. Древние стратегии для современной жизни

Когда мы поднимаемся с подушки для медитации, мы можем продолжать практику отпускания, применяя её в повседневной жизни. Если мы на грани впадения в депрессию или нас увлекает поток мыслей, мы можем вспомнить, что отпускание всегда возможно и что это позволяет нам парить в нашей жизни, вместо того чтобы лежать придавленным ею. Этот процесс требует уговоров. Это как иметь дело с двумя детьми, которые дерутся за понравившуюся обоим игрушку. Если мы убедим одного из детей, что ему не нужна эта игрушка, через какое-то время ребёнок порождает небольшую праджню и отпускает. Он может сразу же развернуться и схватить что-то другое, но этот момент отпускания, пустоты и есть праджня. Ребёнок больше не злится и не жадничает.

Такой момент помогает нам понять, что цепляние никогда не приведёт к продолжительному счастью. Например, любовь к людям и вещам вокруг нас может создать чувство привязанности. Мы хотим обладать тем, что любим. Праджня помогает нам увидеть, что наша привязанность не имеет ничего общего с человеком или вещью, мы просто привязаны к тому, чтобы быть привязанными. Мы действуем на автомате. Мы можем сердиться не на кого-то конкретно, а просто сердиться. Наш гнев находит мишень, и мы фиксируемся на ней. Добродетель Гаруды заключается в отпускании.

Отпускание привязанности – это абсолютная щедрость, потому что она связывает нас с нашей мудростью и состраданием. Это может быть чем-то очень простым: промолчать, вместо того чтобы накричать на кого-то, выключить телевизор, направиться к подушке для медитации и поработать со своим умом. Или рано проснуться для созерцательного размышления о сострадании, даже если хочется поспать подольше. Отпускание – это думать о комфорте других, прежде чем о своём собственном. Это когда ты входишь в тёплое помещение с холодного воздуха и готовишь горячий напиток кому-то другому перед тем, как приготовить самому себе. Это говорить: «Я тебя люблю», когда боишься, что другой не разделяет твоих чувств. Это когда ты просишь прощения, пребывая в полной уверенности, что виноват другой.

Иногда отпускание состоит в том, чтобы просто держать язык за зубами. Когда я бежал мой первый марафон, всё было гладко. Затем где-то на шестой миле я почувствовал, что натёр волдырь на правой стопе. Надевая носки утром, я нарушил главное правило: никогда не использовать новое снаряжение в день серьёзного забега. Что же мне было делать? Снижение темпа повлияло бы на моё время. Мне следовало быть более здравомыслящим, но какое уж тут здравомыслие в беге на 26,2 мили! Я решил бежать, не снижая темпа, чтобы волдырь лопнул. Боль стала видом медитации, и через какое-то время я её отпустил. Я закончил дистанцию с вполне достойным результатом. Друзья, с которыми я бежал, удивились, что я не упомянул про рану, которая к этому времени сильно кровоточила. Но если бы я сказал им об этом, они бы только волновались, но ничего не смогли бы поделать. Было лучше это просто отпустить.

Нам зачастую трудно отпустить что-либо, потому что современный мир пронизан духом конкуренции. Конкуренция не позволяет нам осуществить то, что нам хочется. Это крючок, попытка всегда выигрывать, обходя кого-то другого. Мы хороши такие, какие мы есть, и унижение другого не сделает нас лучше. Пытаться манипулировать окружением, продвигая самих себя, в надежде, что другие упадут, – трусливо, не неистово. Когда победителей спортивных соревнований спрашивают, что они делали, чтобы выиграть, ответ часто указывает на внутренний баланс, расслабление, позволяющие хорошо выступить, и редко на отчаяние, побудившее превзойти кого-то другого. Многие чемпионы говорят, что, когда они пробежали стометровку или прыгнули в длину, поставив мировой рекорд, они не ощущали усилия. Такой баланс – это конь ветров, безличная синхронизация, рождающаяся из отпускания.

Что мы обнаруживаем, когда отпускаем? Пространство. Иногда его называют открытостью, отсутствием эго или пустотой. Оно пустое, потому что мы что-то потеряли? Нет, оно пустое, ибо в нём отсутствуют наши концепции, то, что мы по этому поводу думали. Пустота свободна от наших предположений, и она полна сострадания. Это изначальное добро . Обнаружение его – свобода. Мы понимаем, что предположения – это основа большинства наших переживаний. Мы обнаруживаем, что когда ум и мир пусты и свободны от таких предположений, мы можем жить и парить в пространстве, словно Гаруда, потому что теперь мы движемся с невозмутимостью вместо привязанности.