Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

Принципам и особенностям работы синапсов посвящено множество исследований, однако Кэндис Перт указывает, что девяносто восемь процентов всех связей в мозгу осуществляется не в них, а через рецепторы нейронных мембран. Участвуют в этом процессе и рецепторы, взаимодействующие с сигнализирующими молекулами, рожденными в других участках тела, причем многие из этих молекул не являются нейромедиаторами [250]. Это означает, что древняя химическая система информации прочно интегрирована в работу головного мозга, и эти две системы следует рассматривать как единое целое. Их совместная задача – координация работы триллионов клеток по всему организму (иначе говоря, всех клеток организма) в случаях, когда необходима согласованная реакция на какое-либо внешнее событие. Для достижения этой цели мозг постоянно балансирует между порядком и хаосом. Большую часть времени ввод информации в мозг осуществляется в штатном режиме, подобно тому, как крупинки песка, ссыпаясь, образуют пирамиду. Но затем внезапно сходит «лавина», изменяющая всю структуру пирамиды, то есть мозга [251]. Вполне возможно, что травмы происходят как раз из таких непредсказуемых обвалов, и что для их лечения нужны другие обвалы.

Эмоции служат наглядным примером того, как химический и электрический мозг взаимодействуют с сознанием. Как и память, эмоции – особенно гнев, страх и стыд – это ключевые механизмы формирования травмы. Кэндис Перт даже считает, что их порождают некие «молекулы эмоций», которые вступают во взаимодействия с рецепторами в основных нервных узлах и активируют соответствующие структуры в мозгу [252]. Разум в свою очередь способен влиять на эмоции, отдавая нервной системе приказы о производстве надлежащих регулирующих сигналов. Возможно, за каждой эмоцией закреплен конкретный тип молекул, который, впрочем, в силах выполнять более одной функции. Например, молекула, отвечающая за чувство жажды, может подавать сигнал почкам экономить жидкость. Брюс Липтон утверждает, что такие эмоциональные сигналы возникли как механизм, позволяющий сообщить общее состояние организма всем его клеткам одновременно [253].

Каждая «молекула эмоции» вызывает специфические мышечные напряжения и соответствующие телесные ощущения. Затем разум интерпретирует эти ощущения как гнев, страх, стыд и тому подобные и доводит их до сознания. Базовые эмоции, вероятнее всего, заложены генетически. Им соответствуют легко узнаваемые в любой культуре выражения лица, они отражаются в жестах, телодвижениях и речи (см. табл. 14). Такое взаимодействие эмоций и тела двунаправлено. Эмоциональное воспоминание о событии в прошлом может быть вызвано определенным связанным с ним жестом или выражением лица, запахом, цветом или другим раздражителем. Именно так в памяти обычно всплывают воспоминания о травматическом опыте.

Таблица 14. Некоторые внешние проявления эмоций (печатается по изданию: Rothschild, 2000)

Есть у эмоций и другая, не менее важная функция. Органы чувств загружают в нервную систему гораздо больше информации, чем сознание способно обработать и сохранить. Поэтому большая часть данных проходит фильтрацию еще на подступах к мозгу. Фильтрами служат рецепторы и связанные с ними сигнальные молекулы в основных узлах нервной системы, а их программы основаны на нашем предыдущем жизненном опыте – кстати, вот еще одна форма памяти. Иначе говоря, эмоции выбирают за нас, на какие раздражители обратить сознательное внимание [254]. Это предположение совпадает с результатами исследований, которые показывают, что люди, неспособные испытывать эмоции, часто затрудняются с принятием решений. Невролог Антонио Дамасио, например, утверждает, что для принятия рационального решения все последствия того или иного выбора должны быть эмоционально прочувствованы [255]. Поэтому в сложных ситуациях интуиция зачастую является лучшим помощником, нежели разум.

Головной мозг – слишком сложная структура, чтобы все ее детали были отражены в генетическом коде. В генах заложен лишь предварительный набросок формы мозга, основных схем его работы и дальнейшей оптимизации. Это и наделяет каждое поколение чрезвычайной гибкостью и умением подстроить развитие мозга под условия окружающей среды – и физические, и социальные [256]. Данный процесс – типичный пример самоорганизации: на его ход оказывает влияние множество факторов, но ни один из них не является контролирующим. Факторы же, о которых идет речь – это активность генов в каждой клетке, молекулярный и ионный состав межклеточной жидкости, характер отношений человека с родителями, другими людьми и внешним миром в целом, стадия развития организма, наконец. Например, в момент рождения зрение у младенца отключено, но как только свет попадает на сетчатку глаза, стартует каскад реакций, который запускает систему в работу. Подобным образом построен и процесс обучения: поступление в мозг свежей информации способствует его дальнейшему развитию.