Патрик Данн - Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром

Фонетика – это наука о звуках языка. Звуки относятся к тем немногочисленным лингвистическим явлениям, которые нам действительно понятны, причем хорошо. Мы, например, знаем, что приобретаем способность произносить определенные звуки очень рано, в том возрасте, когда еще не в состоянии научиться собственно языку. По этой же причине взрослым трудно освоить второй язык так, чтобы говорить без акцента, поскольку привычки произношения мы переносим на другой язык. Например, говоря по-английски, мы привыкли произносить звук /t/, помещая язык на выступ, находящийся за верхними передними зубами. Те, кто говорит на испанском, произносят этот звук, поместив кончик языка как раз на передний край этого выступа. Отличие состоит всего в миллиметре, но мы слышим, что испанский /t/ другой – даже в том случае, если поначалу не можем его произнести. Наши уши точно настроены на то, чтобы слышать малейшие вариации произношения.

О магическом использовании звуков речи вне зависимости от их функции в языке написано очень мало. Самыми ранними и наиболее полными сочинениями на эту тему, вероятно, являются фрагменты заклинаний из Греческих магических папирусов. Эти заклинания, преимущественно теургические по своей сути (поскольку имеют отношение к богам), содержат длинные ряды гласных. Приблизительно в середине I века до н. э. Филипп Иудей (чье имя явно отсылает как к каббале, так и к греческой теургии) связывал семь гласных греческого языка с семью видимыми планетами [24]. Важно заметить, однако, что гласные, о которых говорит Филипп Иудей, это не звуки, которые реально произносятся в речи, а буквы – графические, письменные изображения гласных звуков. Например, в английском языке есть только пять букв для обозначения гласных (или шесть, если считать «Y»). При этом у нас 12 (или около того, в зависимости от диалекта и произношения) гласных звуков. В действительности самый распространенный в английском языке гласный звук /ə/ (например, конечный звук в слове sofa , «диван») не имеет собственной буквы в английском алфавите. Этот звук называется «шва» (то есть нейтральный гласный), и в Международном фонетическом алфавите он обозначен перевернутой строчной буквой «Е» – «ə». При этом в английском правописании он может обозначаться пятью разными знаками: буквой «A», как, например, в слове sofa («диван»), или буквой «E», как в слове receipt [25](«квитанция, чек») и т. д. При этом мы имеем дело с одним и тем же гласным звуком. Ни один язык не располагает такой системой письменности, которая бы совершенно точно отражала всю фонетику языка (все его звуки) [26]. Поэтому Филипп Иудей в своей работе рассматривает греческие буквы, а не звуки, которые этими буквами обозначаются.

Магическое изучение звуков речи, в отличие от изучения письменности, осуществляется редко. Частично проблема состоит в том, что люди до относительно недавних времен не осознавали, в чем состоит разница между фонетикой (звуками языка) и системой письменности (алфавитом, правописанием). Лингвистика – это, по большому счету, наука XX века. Алистер Кроули сделал хоть и грубую, но талантливую попытку объяснить магическое значение звуков – по крайней мере, иврита:

Я поставил перед собой вопрос: когда я каким-то образом произношу звук, какие мысли имеют склонность возникать в моем сознании? (Если попробовать сделать это публично, люди могут удивиться.)…Мы называем этот день днем начала операции [27] и сбрасываем военно-воздушный десант. Звук /d/ острый, быстрый, сильный, взрывной, он рубит энергично. Сейчас я не могу сказать, будете ли вы связывать его с эякуляцией, с идеей отцовства. В любом случае, очень многие люди выражают эту связь в речи. Даже сегодня дети инстинктивно выбирают для обозначения отца слово dad, хотя этого нельзя допускать из-за того, что такая идентификация может оказаться ошибочной [28].

В таком же духе Кроули проанализировал звуки /n/, /l/, /s/, /m/ и /r/. Его метод состоит в смешении интроспекции с исторической лингвистикой. К сожалению, во времена Кроули историческая лингвистика была весьма несовершенна, и он неосознанно полагался на предположения, которые для нас сейчас выглядят абсурдными (такова, например, теория о санскрите как о самом древнем из доступных нам языков; сейчас реконструирован протоиндоевропейский язык, от которого произошел санскрит, а также протогерманский, протолатинский и протогреческий языки). Кроули в значительной степени опирается на физическое ощущение звука, обозначаемого буквой. Так, он указывает, что произношение звука /s/ требует обнажения зубов. Это утверждение неверно для моего диалекта английского языка, но тем не менее интересно. Кроме того, я думаю, что Кроули был, по большому счету, на правильном пути. Фокусируя внимание на физическом восприятии звука и на обусловленном этим восприятием изменении сознания, он помогает нам понять символическую роль звука нашего языка в нашей символической вселенной.