Array Ларсен Хегарти - Психология целительства. Семь этапов преодоления жизненных испытаний

Рой понимал всю красоту сцены, которую описывал. Но может ли и он вкусить эту красоту? Его комментарием было: «Когда я пройду сквозь ту дверь, надеюсь, никто не будет прятаться за углом, чтобы ударить меня лопатой по лицу».

Многие люди не имеют ни малейшего представления о «Ла Ла Ло». Разве они когда-нибудь чувствовали себя в безопасности? Как они могут думать, что в жизни может быть что-то еще, кроме боли и страданий?

Однажды Рой поймет, что никто не подкарауливает его за дверью, чтобы стукнуть лопатой по лицу. Но нужно ли умереть, чтобы это произошло? Сможет ли лед в душе растаять?

В вопросах целительства и веры много различных аспектов и нюансов. Их невозможно описать в одной книге. Но всегда испытываешь огромное волнение, слушая, как людям удалось изменить жизнь. Целительство приносит радость выбора, о котором люди даже не подозревали до того, как им удалось прервать цепочку разрушительных событий в жизни. И это лучшее, что может произойти, друзья. Не так давно один молодой, находящийся на излечении наркоман со сломанными зубами передал в мои руки своего крошечного ребенка и сказал дерзко, но со слезами на глазах: «Круг замыкается здесь».

Каков бы ни был правильный ответ на проблемы общества, он был передо мной.

Это одна сторона медали. Есть и другая.

Мы сидели на моей любимой скамейке на берегу озера. Фред и я, двое мужчин среднего возраста, казалось, просто мирно проводили время, но это был момент величайшей веры. По крайней мере, для меня. В жизни Фреда было много взлетов и падений, он многое повидал. Раны были настолько глубокими, что он был закрыт для непосредственного проявления чувств и близкого общения. Но, о Боже, как он старался! В своем сознании он увидел «свет в конце туннеля», и всем сердцем хотел добраться до него. Но не хотел оказаться запертым на том этапе Кольца, где царит боль.

Пока он не чувствовал радости. Сердце было как лед. Но, каким-то образом, в самой толще льда пылало желание. Был голод, сильнее, чем боль от глубоких шрамов, потребность чего-то, что делает нас по-настоящему людьми. Однако сейчас он был в кромешной тьме. Он только стремился к тому, что возможно , а не радовался исполнению своих надежд.

Как хотелось бы мне, друзья, чтобы вы увидели его глаза и услышали твердую решимость в его словах – его страстное желание.

«Я еще не знаю, к чему мне нужно стремиться, – сказал он. – Мне еще предстоит познакомиться с тем, о чем рассказывают другие люди. И я никогда…»

Он решительно посмотрел мне в глаза. «Но клянусь, что даже в последние минуты не оставлю этих попыток. Может быть, никогда не окажусь там, но никогда не перестану пытаться».

Мои глаза наполнились слезами. «Оказаться там» это, конечно, означает больше, чем просто освободиться и принять жизнь, вместо того чтобы бороться и сомневаться. Но Фред пытался из всех своих сил добиться того, что Грейс Роуз называет Ла Ла Ло, что может быть найдено и излечено только в объятьях исцеляющей любви. Конечно, хорошо рассуждать, если ты купаешься в лучах света. Но, возможно, еще большее блаженство, еще большая вера проявляется в борьбе за освобождение от страданий и боли, пока ты находишься во тьме. Я знаю, что Бог – это Бог, дарящий блаженство. Но иногда вижу его лик очень четко – как шахтер, пробирающийся сквозь породу, чтобы спасти товарищей – как он борется с каменным сердцем таких людей, как Фред, которые были сильно ранены и чьи раны до сих пор не зажили. Может быть, самая сладкая музыка – это не голос того, кто идет из света. Но голос, прорывающийся сквозь кромешную тьму: «Я не вижу тебя, не знаю, где ты. Но верю, что ты там. Я все еще иду к тебе, тратя все силы, надежду и молитвы. Иду, не сдаюсь. И не сдамся».

Может быть, именно из темноты льется самая большая песнь вере.

Иногда помощь другим – практическая задача. Два дня назад сын Майка отравился газом в гараже. Ему было 24 года. Семья не очень религиозна, поэтому похороны были не в церкви. Майк попросил меня сказать прощальное слово.

Если просят произнести речь, главное – не причинить никому вреда своими словами. Особенно на похоронах тех, кто умер молодым, или лишился жизни при трагических обстоятельствах. Эмоции настолько накалены, а вопрос о смысле жизни так волнует присутствующих, что нужно сделать что-то большее, чем просто «не навредить». Когда кто-то тонет, вы точно не будете стоять на берегу и махать рукой, позволяя пойти на дно.

Час тридцать ночи. Я не могу спать. Утром – на работу. Что сказать? Что бы вы сказали? Я знаю ответы на извечные вопросы «Почему?», или «Что, если?», или «Следовало ли мне сделать что-то еще?». Как узнать? Меня трясет, будто я выпил слишком много кофе. Вчера сестра молодого человека, Келли, сказала, что он любил двух своих кошек больше всего на свете. Он написал о них. Думаю, он отдал кошек, чтобы сестра о них позаботилась. Итак, я собираюсь вести повествование от их лица – рассказ с точки зрения кошек Эрика. Хочу, чтобы они сказали, что их роду не приходится увязать в вопросах, на которые нет ответа. Я собираюсь заставить их сказать, что единственное, в чем они преуспели – мурлыканье. А для кошек мурлыканье – проявление любви. Все, на что способны все живые существа (или кошки) – любить друг друга, мурлыкать, когда другой рядом. Независимо от того, сколько тебе лет: двадцать четыре, пятьдесят четыре или девяносто четыре, то, что может каждый – любить. Все, что касается другого человека, неподвластно.