Александр Литвин - Они найдут меня сами

Я допил свой коньяк. «Ну, как вам?» Парни сидели молча. Они еще были там, в прошлом, и каждый из них думал: «Наверное, маме бы понравилось и у нее тоже была бы новая жизнь». И я думал то же самое. Испытание пройдено, работа сделана, но незавершенность была в том, что нет главного человека, кому я всегда доказывал то, что я лучший. Нет здесь, на земле. То, что она знает, я не сомневался, и все равно мне хотелось услышать именно ее оценку.

Я ехал в вагоне метро с блаженной улыбкой на лице и просто заходился от счастья и распирающего ощущения собственной значимости, от ощущения победителя. Война закончилась. Фанфары, ликование друзей и родных, и я — на вершине пьедестала с призом в руках. Тысячи раз я видел эту картину, и мне уже не надо было загонять себя в транс. Одна только мысль и фейерверк эмоций!

Я все время держал в голове конечную цель — мне нужна эта победа. Я ходил по Москве и ловил знаки, которые мироздание мне давало в большом количестве и вселяло уверенность.

Как-то, присев на свою любимую скамейку в Воронцовском парке, я наблюдал за детьми, которые кидали друг в друга вороха осенних листьев. Их голоса в прохладном осеннем воздухе были слышны четко и разборчиво, но при этом они мне совершенно не мешали думать о предстоящем событии. Я снова и снова стоял перед символом своей победы, я сжимал этот кусок стекла в руках, и состояние счастья накрывало меня с головой. Сейчас мне важно помнить только о том, что мои эмоции могут быть реализованы в будущем — я напрягаю память, и она не должна выдавать ничего, кроме счастья! Мне предстоит трудная работа: вспомнить состояние счастья, которое будет в будущем. Вспомнить свое будущее. Крик вернул меня в реальность. «Я победил! Я победил!» — кричал пацан, подкидывая очередной ворох листьев в небо. «Да, ты победил», — сказала мальчугану подошедшая мама. Она сказала это тихо-тихо, но я ее услышал…

График был расписан достаточно жестко. Время делилось на сами испытания и на их ожидание. Аккумуляторная батарея телефона всегда была заряжена, денег на телефонном счете всегда было достаточно. Это была моя боевая экипировка, внешний признак готовности к работе. Сам я находился в постоянной готовности оказаться в течение полутора часов в названном месте. Как для человека служившего, для меня это не представляло трудностей. А вот внутреннее мое состояние не было видно никому.

Испытания занимают в среднем десять минут. Вот в эти десять минут я должен максимально отключиться от мира, который имеет цвет, вкус и запах, который имеет стабильные формы и понятные правила игры, от мира, который имеет историю, день и ночь, ветер и дождь. Я должен отключиться от объективной реальности, но при этом не уйти в тотальную пустоту, а расширить свое сознание до таких размеров, которые бы мне позволили услышать эмоции мест, людей и событий. От меня будут требовать невероятных, с точки зрения человеческой логики, действий, и к этому надо готовиться.

У меня нет памяти на лица, у меня есть память на эмоции. Возможно, это никак не связано с интуицией, но эта память мне чертовски помогает, надо только вспомнить, и все. Только вспомнить. Моя копилка эмоций наполнена достаточно, чтобы почувствовать человека, но задания будут разными, и вполне вероятно, что не все дадутся мне легко. Будут дни, когда я ничего не смогу увидеть: мое лучшее время — полночь, но никто не пойдет мне навстречу, никто не будет выстраивать график съемок исключительно под меня. Если я сам этого не захочу. Стало быть, ощущение счастья от обладания призом должно быть перманентным, тогда люди пойдут мне навстречу и время экзаменов будет совпадать с моей лучшей формой.

Финал проекта приходится на декабрь, а декабрь для меня всегда невероятно везучий период. Это моевремя в любой год, но декабрь 2008 года — это самоелучшее мое время! Да, сначала мне будет сложно. Пока нет устойчивых отрицательных температур, пока листва на деревьях, мне придется сложно, но чем сильней морозы, чем толще лед на реках, тем моя интуитивная сила больше и шансы возрастают многократно.

Мысли об экзаменах забирали все мое время. Сессия обещала быть длинной, мне предстоял трехмесячный марафон, который подводил итог всей моей деятельности за последние сорок с лишним лет. Я ни на минуту, ни на секунду не сомневался в правильности принятого решения, но главный вопрос — для чего? — я оставил на потом, на то время, когда, как мне казалось, стратегическая задача будет выполнена.