Рудольф Штейнер - Метаморфозы душевной жизни.Путь душевных переживаний. 2 часть

Безмерно глубока Мысль,

И ее крылатое орудие — Слово!*

* Unermesslich tief ist der Gedanke, Und sein geflagelt Werkzeug ist das Wort!

Предмет, который будет обсуждаться сегодня, многим может показаться незначительным в контексте цикла лекций о фактах духовной науки. Однако пренебрежение со стороны исследователя к частностям жизни, к непосредственной повседневной действительности как раз следует отнести к недостаткам таких восходящих к высоким областям бытия рассмотрений. Вообще людям нравится, когда в лекциях подобного рода говорится о конечности или бесконечности жизни, о высших свойствах души, о великих вопросах развития мира и человечества и, возможно, о ещё более высоких вещах, и люди в основном не очень охотно нисходят до так называемой обыденности (каковой она кажется, по крайней мере, на первый взгляд), подобной той, которая будет занимать нас сегодня. Но тот, кто пытается войти в области духовной жизни описанным в этих рассмотрениях путем, всё больше будет убеждаться, что спокойное, шаг за шагом, проникновение из самых общеизвестных в неизвестные области является как раз весьма полезным. Впрочем, вспомнив многие факты, вы сможете прийти к выводу, что и величайшие умы человечества совсем не смотрели на то, что обычно называют смехом и плачем, как на что — то всего лишь заурядное. Но то сознание, которое творчески работает в легендах и великих преданиях человечества, и работает довольно часто гораздо мудрее индивидуального человеческого сознания, — это сознание наделяло великую индивидуальность, имеющую для восточной культуры столь великое значение, — индивидуальность Заратустры — прославленной "улыбкой Заратустры". Сознание легенд и преданий видело нечто значительное в том, что этот великий дух вступил в мир улыбаясь. И глубокая мировая мудрость преданий дополняет этот факт улыбки Заратустры другим наблюдением: эта улыбка вызвала ликование всех земных творений и обратила в бегство всех злых духов и супостатов земли. Если мы теперь от этого творящего в легендарных преданиях сознания перейдем к творениям величайших умов, то можем вспомнить об образе, в котором Гёте воплотил большую часть своих чувств и представлений, об образе Фауста. Фауст, впав в глубочайшее отчаянье и готовясь свести счеты с жизнью, при звоне колоколов восклицает: "Слезы льются, я возвращен Земле!" Здесь слезы — символ того душевного настроения, которое помогает ему после глубокого, жесточайшего отчаянья, так сказать, вновь повернуться лицом к миру. Так Гёте — поэтом слезы представлены нам как символ нового обретения себя в земных отношениях.

Мы видим, что, в сущности, если только поразмыслить, можно сказать много важного о том, что выражается через смех и слезы. Было бы гораздо "уютнее" сразу же приступить к умозрительным рассуждениям о сущности духовного, чем искать дух в тех откровениях, в которых мы находим его, рассматривая мир, каким он дан нам непосредственно. И дух — прежде всего дух человека — в его сущности мы можем найти в тех проявлениях человеческой души, которые выражаются в смехе и слезах. Нам удастся понять то, что явлено нам в этих своеобразных откровениях души, если мы будем рассматривать эти проявления человека как выражение его внутренней духовной жизни. Но тогда нам надо не только признавать духовное существо человека, но и понимать его. Пониманию этого духовного существа человека были посвящены все лекции этого зимнего цикла. Поэтому сегодня лишь вкратце укажем на то, как мы духовнонаучно рассматриваем существо человека. Ибо, чтобы понять смех и слезы, мы должны исходить из духовнонаучного знания о существе человека.

Мы знаем, что человек, если рассматривать его существо в целом, представляется нам состоящим из физического тела, которое у него однородно со всей минеральной природой, из эфирного, или жизненного тела, которое однородно со всей растительной природой, далее, из астрального тела, однородного со всей животной природой и являющегося носителем удовольствия и боли, радости и страдания, страха и удивления, а также всех идей, которые ежедневно, от пробуждения до засыпания появляются и исчезают в нашей душевной жизни. Так, для нас существо человека состоит прежде всего из этих трех внешних оболочек; и только в этих оболочках может обитать то, что делает человека венцом земного творения, — человеческое Я. Я работает в душевной жизни, которая слагается опять же из трех душевных членов: из души ощущающей как самого низшего члена, из следующего члена — души рассудочной, или души характера, и третьего члена — души сознательной; и мы также знаем, как работает Я в этих душевных членах, чтобы вести человека ко всё большему совершенству.