Владимир Дюков - Дао знания. Единство науки и магии. Обучение Силой

«Боевое искусство есть ответ мистического, религиозного самоосознания на внешнее воздействие окружающей среды», – сформулировал один Мастер. Мое мистически-религиозное самоосознание очень качественно отреагировало на внешнее воздействие в подземке. Так я начал понимать, что мастерство в боевых искусствах – это не только совершенные внешние техники, изощренные приемы и трюки, – оно так же связано с мистически-религиозным знанием и самоосознанием. Мастера боевых искусств обладали таким знанием, они «видели» суть вещей. Они рассматривали бой как часть всеобщего процесса Вселенских перемен, не выделяли его особо из контекста жизни. Кто-то из них сказал: «Ступени совершенствования в

Будо соответствуют различным уровням циркуляции жизненных сил в организме и степени просветления сознания».

Мастерство. Мы не хотим быть мастерами, хотим быть лишь подмастерьями – у мастеров боевого искусства: Оямы, Уесибы, Фунакоши; у великих деятелей духа: Будды, Иисуса, Ошо… Мы надеваем черные пояса, рясы, получаем мастерские даны и духовные саны – но все равно остаемся лишь подмастерьями у кого-то. Мастер же сам по себе… Мастер одинок, одновременно будучи единым со всей Вселенной, с Богом.

Мастер может проиграть схватку – но он проиграет как Мастер, а не как ремесленник, он может выиграть – и выиграет как Мастер, а не как подмастерье. Познавший Бога может и проиграть в религиозном диспуте, не будучи таким искусным в споре, как богословы, но он знает что-то важное – он познал Творца. Он Мастер, а не подмастерье, не ремесленник. Он состоялся, и его состояние, его знание всегда с ним, чтобы ни случилось. Победы и поражения не влияют на его состояние и его познание. Победы и поражения ничего не значат для него – он неизменен, проигрывает он или выигрывает.

Мастер видел свет, слепцы же лишь строят красивые теории света и глубокомысленно рассуждают о словах тех, кто видел сияние, зачастую совершенно не понимая их смысла, коверкая и искажая их значение..

…Снова еду в подземке. «Вижу». Смотрю на людей и вижу их страхи, точки опоры. Все видно по глазам. Вижу то, чего раньше и не замечал. Страх в глазах у всех. И любого можно задеть за него. Любым можно управлять, умело воздействуя на него. Да, страх есть основа общественного устройства. Но страх есть и основа жизни – страх жизни перед смертью. Любовь к жизни основана на страхе смерти.

…Случайно на обложке журнала, который держал в руках один из пассажиров, я увидел фотографию дикого волка. У зверя в глазах не было страха. Была лишь отрешенность.

…Пошел гулять в парк. Вечер, народу никого. И вот подул легкий ветерок и начал гнать меня. Подует посильнее – и я бегу быстрее.

Утихнет – и я остановлюсь. Изменит направление, и я двигаюсь вместе с ним в другую сторону Я очень точно следую незначительному давлению воздуха. Много часов следовал я потоку, до рассвета. Пригнал меня ветер наконец на скамейку и бросил, улетел по своим делам. Посидел я, посидел и домой побрел…

Ветер, как метафора (на физическом уровне) той вселенской Силы, которая ведет нас.

Однажды на тренировке я вспомнил ветер и начал следовать тонким потокам энергий в поединке…

…Один. Концентрируюсь на ощущениях своего тела, на своих действиях, мыслях и в результате этого вхожу в состояние Пустоты, в то измененное состояние сознания, когда «видишь». Этим непрерывным контролем максимальной интенсивности я сам себя «прижимаю к стенке», загоняю в пограничные области. Разгоняю что-то внутри до гипервозбуждения, до агонии… Вспомнились слова миллиардера Дональда Трампа: «В бизнесе надо раскачать себя до состояния гиперактивности». Я также раскачиваюсь до гиперэнергетики. Тяжело держать это состояние. Это чудовищная внутренняя работа, незаметная внешне. Устал от этой концентрации. Концентрируюсь на мельчайшем бытовом действии: как поставил ногу, как прикоснулся к предмету, как моргнули глаза… Осознаю все. Сжимаюсь до глубокого «здесь и сейчас». Во всем непрерывно преодолеваю себя. Не хочется поднимать пылинку с пола – преодолеваю, поднимаю. Не хочется вставать со стула – преодолеваю, встаю. Хочется выпить весь стакан воды – пью лишь половину. Хочется откусить еще кусок хлеба – не откусываю. Хочется полежать – встаю… И так все время накапливаю некий вид внутреннего раздражения – ту энергию, которая никак не может выплеснуться, которая бурлит в теле, переполняет его, заряжает на взрыв, но внешне не проявляется. Сохраняю контроль над этой энергией. Так терпит, накапливая раздражение, муж, которого «пилит и пилит» жена. И когда-то у него заканчиваются силы терпеть придирки своей «половины», и он взрывается. Точно так же, наверное, надев власяницу и вериги, накапливает внутреннее возбуждение, энергию (и входит в измененные состояния сознания) через непрерывный контроль над ощущениями своего тела, истинный религиозный подвижник. Только не обязательно вериги и власяница должны быть физическими – они могут быть и чисто психическими, а способствовать при этом тому же самому.