Оксана Гепперт - Община - Рождение Белого Ветра

Когда шестерым надоело ждать, и они обратились к Патрику с прямым вопросом, что сие климатическое событие долженствует означать, ибо действия Высших Сил все-таки находились в его ведении, швед в ответ все так же молча поднялся, набросил на плечи куртку, сунул подмышку плед и вышел из дома, даже не закрыв дверь.

Сподвижники оскорбились за Верховного. Ближайшие удивились поступку. Сам Верховный, вероятно, о чем-то догадавшись, предложил коллегам разойтись, но, выпроводив Старейшин, остался дожидаться Патрика.

В ожидании Верховный успел сжечь до основания три свечи и встретить рассвет.

К утру снег начал таять. Солнечные лучи бликовали на его кристаллах, и разбегались вокруг осколками солнечных зайчиков. По тропинкам, перепрыгивая через мелкие камешки, неслись бурные потоки талой воды.

В семь утра Патрик вернулся, и он был не один. Следом за ним в дом вошел индейский мальчишка лет восьми, выглядевший рядом с Седьмым настолько же органично, насколько сам Патрик вписывался в Общину. Волосы у мальчишки были длинные и черные, как вороново крыло, и солнечный свет, скользя по гладкой структуре, изредка бликовал на них огненно-золотым. Изящный нос с легкой горбинкой и смуглый оттенок кожи, а также темные внимательные глаза, горящий взгляд которых, казалось, мог бы посоперничать с солнечными лучами в уборке снежных заносов, заявляли об этническом происхождении яснее любых документов, которых у него, конечно же, при себе не оказалось. Патрик и его гость выглядели так, словно являлись представителями разных миров.

Верховный отметил все это мгновенно, но удивления не показал, лишь слегка приподнял бровь.

– Седьмой, где ты был?

– Я искал ребенка, Верховный.

– Ты без разрешения, более того – без единого слова покинул Совет, и оставил вопрос Старейшин без ответа.

– Напротив, я ушел за ответом и нашел его.

– Так ты и впрямь полагаешь, что причина снежной бури – индейский мальчишка?

«Индейский мальчишка» громко хмыкнул. Патрик же спокойно пояснил:

– Буря прошла и больше не повторится. Разве досточтимым Старейшинам этого недостаточно? Я говорил с Высшими, и они сообщили так.

– Хорошо. – Верховный молчал некоторое время, искоса поглядывая на Седьмого. – Откуда ребенок и зачем ты привел его?

– Ребенок останется со мной, я воспитаю его как сына и передам ему свое место Седьмого Старейшины.

Верховный заерзал в кресле и вытащил курительную трубку. Несколько спичек сломались в пальцах, еще две потухли, но так и не подожгли табак.

– И ты полагаешь, что я позволю нарушить Устав лишь по той причине, что сегодня взошло Солнце и растопило снежные заносы?

Очередная спичка сломалась в руке.

– Нет, это воля Высших, и для ее принятия не нужно вовсе никаких причин.

– Послушай, Седьмой, – начал было Верховный, но вдруг чертыхнулся – новая спичка обожгла ему палец. – Послушай, мы ведь оба знаем, что никакими особыми жреческими дарами Создатель не наделил тебя. Ты и про Высших-то заговорил лишь сегодня. Почему ты считаешь правильным единолично принимать решения, которые должен принимать Совет?

Патрик устало вздохнул.

– Что же, вы правы, Верховный. Смысл моего жречества заключен был в одной сегодняшней ночи. Я действительно не наделен особым даром, но мой преемник владеет жреческими дарами сполна, поэтому он как никто достоин занять мое место, и я его подготовлю. У вас не будет причин его не принять.

– Неужели?.. – усмехнулся Верховный, ломая последнюю спичку из коробка. Он никогда не сообщал прочим Старейшинам, что выбрал кандидатуру Патрика в Жрецы с определенным умыслом, прекрасно отдавая себе отчет, что тот может справиться с какими угодно обязанностями, кроме возложенных. Верховный Старейшина Уильям Коуч в глубине души терпеть не мог конкурентов, претендующих на власть.

– Вижу, вам нужна небольшая помощь, – произнес тихий голосок справа от него. Верховный успел заметить, как алая искорка метнулась к трубке.

Он сделал затяжку, смакуя ароматный дым. Медленно выдохнул и повернулся к столь неуважительно вмешавшемуся в беседу взрослых мальчишке.

– Как ты сумел это?

Тот засмеялся, без наглости, но и не робко, – тихо, очень уверенно. В его глазах плясали искорки пламени.

– Всему виной наш с отцом жреческий дар.

Так Эрик остался в Общине.

С тех пор, хотя официально в структуре Совета ничто и не изменилось, фактически жрецов стало двое. Эрик посещал вместе с Патриком все собрания Совета. Если Старейшины обращались к Патрику, он часто советовался с приемным сыном или и вовсе, позволял тому самому отвечать на вопрос. Такое положение дел изрядно злило Совет, но они не могли не признать, что от восьмилетнего парня толку было гораздо больше, чем от его умудренного годами приемного отца.