Оксана Гепперт - Община - Рождение Белого Ветра

Путешествия Майкла по свету в поисках идеала, пожалуй, помогли ему заполучить в жены самую неподходящую из женщин. Между ним и Ритой не было совершенно ничего общего, но даже после ее побега Майкл несколько раз пытался образумить жену. Позже – забрать дочь… Как бы там ни было, Лиэнн все же осталась в Общине. Однажды, после очередной ссоры с истеричной матерью, девушка разбила подаренную отцом копилку, и отправилась на продуктовом пароме, ходившем один раз в неделю и доставляющем самые необходимые предметы быта, на большую землю к отцу.

Гиперполис произвел на нее неизгладимое впечатление. Машины, небоскребы, техника и миллионы людей – об этом она, конечно, читала в книгах и журналах, которые по ее просьбе периодически присылал отец, но, тем не менее, увиденное воочию поразило воображение родившейся в лоне природы девушки. Лиэнн прожила на Континенте месяц. За этот месяц она не только не привыкла к местному ритму жизни, но скорее, совершенно ясно осознала, насколько он чужд ей. В вечерней школе, куда ее устроил отец, девушку сторонились, соседи откровенно побаивались, ведь кто знает, что там в голове у этой дикарки с острова, Майкл же прилетал не чаще раза в неделю и падал без сил в постель, так что об общении не было и речи. У него появилась перспектива роста, и новая должность занимала все время и мысли ответственного служащего. Гуляя в одиночестве, на проспектах Лиэнн едва сдерживала инстинктивный ужас, когда мимо проносился очередной автомобиль. Огромные сверкающие здания и толпы безразличных людей внушали ей лишь желание бежать, не останавливаясь, до ближайшего парка, где в тени деревьев можно было посидеть у пруда, и, если не оборачиваться на город, представить даже, что его нет за спиной… А потом она возвращалась домой, все также сжимаясь внутренне, все также пугаясь прохожих, смотревших сквозь нее холодным уставшим взглядом стеклянных глаз.

Лиэнн сделала попытку найти себя в работе, чтобы чем-то заполнить время, и устроилась официанткой в небольшое кафе неподалеку от дома, но ритм города иссушал все ее силы. Вернувшись как-то раз в работы и мельком взглянув на себя в зеркало, девушка с досадой обнаружила, что ее собственные глаза теперь столь же усталы и пусты, как у коренных горожан.

И вот однажды утром она вновь села на паром.

В Общине были рады ее возвращению, хотя сначала, конечно, отнеслись несколько настороженно – кто мог знать, что принесет эта беглянка с Большой земли? Но Лиэнн не привезла ни неизвестных болезней, с которыми не справились бы собранные по весне травы, ни технических новинок, так возмущающих жителей Общины, считающих телевидение пропагандой насилия и всех мерзостей материка, а сотовую связь – и вовсе бесовской штучкой. Она вернулась странной и молчаливой, что, впрочем, жители поселка восприняли лишь к своей пользе: раз пришла назад, значит их вера в разложение на Большой земле действительно оправдана, значит, она поняла «настоящие ценности», к коим и поспешила возвратиться…

У людей Общины были причины не иметь контактов с Континентом. Казалось, если поддерживать отлаженный уклад жизни, все зло Большой земли их не коснется… поэтому в поселении дома отапливались дровяной печью, а источником света служили свечи, коих Старейшины каждую неделю выдавали под расчет. Их запрещалось жечь без особой надобности, и дело здесь было не в цене: продавая часть ежегодных урожаев на Континент, Община вполне могла позволить себе не только приобрести свечи, но и электрифицировать поселок. Причина такого уклада коренилась в том, что верования не позволяли селянам нарушать ритм природы, ибо Старейшины завещали так: как солнце, устав за день, отправляется на покой, так и Община, дети природы, должны отправляться спать с его заходом…

Пусть жизнь на острове и не была так захватывающе полна информацией, зато спокойна и привычна. Здесь не встретить пустых стеклянных усталых глаз и массы незнакомых лиц, не найти машин и небоскребов, здесь все оставалось привычным с самого детства, и Лиэнн пришлось смириться с набившим оскомину селянским догматизмом. Да, она не понимала, к чему ведет большинство правил, с некоторыми и вовсе была не согласна. Но она не умела жить по-другому.

Единственное, с чем Лиэнн не сумела сжиться – это запрет на чтение. В Общине имелась своя библиотека, весьма небогатая, которую девушка знала на зубок уже к пятнадцати годам… теперь же, в восемнадцать, отчаянно не понимая, как объяснить смутное чувство беспокойства и несогласия с подобным ограничением, она стала получать книги с Континента, тайком, через капитана продуктового парома, которому за это платил ее отец. Убегая ежедневно к берегу моря, девушка ложилась с книгой на горячий песок, и смутное беспокойство отступало, а воображение рисовало ей картины жизни и событий, о которых повествовалось на страницах книг.