И Калышева - Основы истинной науки - III

Долго душа находилась около дома между своими; вижу и небо, вижу всё то, что и у людей делается и теперь вижу совершенно ясно, потому что могу являться, где хочу. Переход мой за гроб вообще совершился очень скоро, только тяжёл был. - Бедное отечество моё, как оно будет без меня, я мог бы руководить им и отсюда, да никому охоты нет говорить со мной.

Вопр. Долго ли длился ваш переход?

Отв. Мощный Бог совершил его скоро. Он уменьшил страдания мои, склоняясь к молитвам ближних.

Вопр. Были ли вы в обычном забытье?

Отв. Были у меня разные такие ощущения, которые трудно объяснить.

Вопр. Были ли они болезненны?

Отв. Хотелось ещё пожить.

Вопр. Чувствовало эти ощущения ваше тело или душа?

Отв. Конечно, душа; она положительно как бы разрывалась пополам, как бы что держало её, а другой кто-то тащил к себе.

Вопр. Не можете ли подробнее описать самый момент перехода и ту картину, которая представилась вам впервые в загробной жизни?

Отв. Сколько длился самый переход я решительно не знаю; знаю только, что он уже кончился тогда, когда моё тело лежало ещё в постели. Самого перехода решительно не поймёте, описать его вам невозможно. При сильной фантазии. впрочем, вы можете получить слабое понятие, если представите себе, что вы из равнины попали в торы... карабкаетесь на них, желая достигнуть вершины их... Кругом вас целый сонм духов, - одни помогают, другие препятствуют вам и в этом общем смятении узнать знакомых сразу нельзя, а оглядеться некогда и притом же общество слишком многочисленно».

III сообщение. «Я не знаю, сколько времени продолжался мой сон, он был не длинен. Я проснулся, не ощущая никаких болей из тех, которыми был одержим при жизни, и я очень тому радовался; я хотел встать и походить; но что-то меня удерживало; это что-то было далеко не неприятно, оно имело какую-то особенную прелесть. Я отчасти предался этой бездельности или этой лени, не отдавая себе хорошенько отчёта о своём состоянии; я нисколько не думал, что я умер. Всё окружающее казалось мне сном. Я видел жену и нескольких друзей на коленях и плачущими; я сказал сам себе: они, наверное, думают, что я умер. Я хотел их разубедить в том, но не мог ни пошевелиться, ни выговорить ни одного слова, из чего я заключил, что это не сон. Что меня ещё более убеждало, что это не сон, - это то, что я видел некоторых, давно умерших, личностей, присутствовавшими тут же около меня и других, которые как будто ждали, чтобы я проснулся.

«Мало-помалу мысли мои становились более определёнными; свет, который я видел как в тумане, стал яснее, и я начал сознавать, что я не принадлежу больше земле.

«Останки мои не были ещё похоронены. Я смотрел на них с какой-то жалостью и поздравлял себя, что я от них уже отделался. Я был очень счастлив, я сознавал себя свободным. Мне дышалось свободно, как человеку, который вышел из зараженной и душной атмосферы; невыразимое чувство счастья наполняло всё моё существо, я чрезвычайно радовался встрече тех, которые меня окружали; я не удивился видеть их; это казалось мне совершенно естественно, - они производили на меня впечатление, как будто я вижу их после долгого путешествия. Но что меня удивило, - это способ нашего разговора; мы не произносили ни одного слова, а между прочим мы понимали друг друга, наши мысли передавались взаимно и были друг другу понятны через один взгляд, как будто какая-нибудь невидимая связь образовалась между нами.

«Однако, я не совсем освободился ещё от земной жизни. Память моих предсмертных страданий, физических и нравственных, ещё тяготела надо мной, как будто для того, чтобы я лучше мог оценить настоящее своё счастье, и я сам себя спрашивая: неужели я освободился от всего этого? Я, как будто в доказательство, сам себя ощупывал, и когда я вполне убедился, то мне представилось, что огромная, давящая тяжесть свалилась с меня. Я был счастлив и воздал благодарственную молитву Богу. Я был, как нищий, который неожиданно получил несметные богатства; первое время он тоже сомневается в своём счастье и ощущает всю тяжесть нужды. О, если бы люди понимали загробную жизнь, - с какой бы настойчивостью, с каким бы мужеством стали бы они добиваться её. Что бы ни сделали они при жизни своей, лишь бы обеспечить себе счастье, которое Бог бережет тех из своих детей, которые исполнили Его закон. Они понимали бы тогда для каких мелочных удовольствий они часто жертвуют величайшим счастьем и невыразимым блаженством».

IV сообщение. «П... был доктором в Москве. Он составил себе громкую репутацию доброго, вполне нравственного человека.