Владислав Прусенко - Мир наизнанку. Книга для тех, кто не разбирается в людях

Кто этот персонаж? Сложнее было увидеть вопрос; увидеть ответ оказалось проще. В моем случае – это мама. В общем случае – это мама или папа; оно и логично, ведь наше восприятие мира опосредовано образами родителей, это азы.

Это маме я доказываю, что мой труд имеет ценность, что он вообще существует, что я не вру, ничего преступного не замышляю, и дальше по списку. Понятно, почему так: психика ребенка формируется в противофазе родительской, а значит, экспертность ребенка автоматически попадает в зону максимальной некомпетентность родителя, в его болевую точку. На автопилоте родитель защищается, а значит – отвергает экспертность ребенка тем или иным способом: игнорированием, обесцениванием, сомнениями, выворачиванием наизнанку, формальной пустой похвалой, и т. д. То есть у ребенка мало шансов достучаться до обычного автопилотного родителя, но никакой другой целевой аудитории у него просто нет.

В такой ситуации у ребенка есть выбор: принять как данность свою ненужность или бороться с ней. «Забить» на попытки самопрезентации и уйти внутрь себя, отгородившись от внешнего мира; или, наоборот, оттачивать навыки презентации в попытке найти брешь в обороне родителя. Хотя родитель тоже не дремлет и оборону свою совершенствует постоянно.

По сути ребенок делает выбор: научиться творить в себе из себя, то есть стать человеком сути ; или научиться презентовать себя другим, преодолевая любое сопротивление, то есть стать человеком формы . И понятно, что это полярности. Чем глубже ребенок уходит в суть, тем хуже навыки самопрезентации. И, наоборот, чем активнее он себя преподносит, тем меньше ресурса остается на суть. Либо так, либо эдак.

Лично у меня сработал первый вариант. В результате, когда я хочу рассказать о чем-то важном, глубинном перед широкой аудиторией или на листе бумаги, я по сути пытаюсь рассказывать маме. А с мамой такой невеселый опыт, что она не особо понимала то, что я говорю, и в общем не особо пыталась; отделывалась пустыми формальными фразами. И вот я решаю задачу: как донести свою мысль человеку, который эту мысль слышать не хочет? А никак не донести; я всё детство пытался, но безуспешно. Внутренне осознавая безнадежность затеи, я, естественно, впадаю в ступор. Ни говорить, ни писать я уже не могу.

При том, что мама никаким образом не является мой целевой аудиторией, рассказываю я почему-то именно ей. А не тем, кому действительно нужно.

Выход, как обычно, проще, чем вход. Нужно заменить образ того, кому я рассказываю. Просто поставить другого слушателя. Нет, не реального, а внутреннего. Заменить этот фильтр.

Как это сделать? Я думаю, так:

– осознать и выписать по пунктам, как и в чем я оправдываюсь;

– для каждого пункта понять, какой ярлык за ним стоит – то есть, каким меня неявно назвали. Например: пустым, глупым, лживым и т. д. и т. п.

– Создать образ слушателя, который по каждому пункту будет думать обо мне противоположное. Который изначально уверен, что я умный, наполненный, честный. Которому можно просто сказать и не нужно доказывать. Который уже на моей стороне.

– Все сокровенное рассказывать только ему и людям, ему подобным. Только тем, кто уже на моей стороне. Готовым услышать.

У меня нет иллюзии, что это просто, но хотя бы понятно, с чего начинать.

(Вариант для ленивых: просто перестаньте оправдываться, даже внутри.)

Вышеописанный выверт сознания, скорее всего, явление системное. Внешний мир для нас опосредован образом контролирующего родителя, и, рассказывая о себе такому родителю, мы боремся за свою свободу и стремимся уйти от контроля. А значит, перед лицом потенциального контролера мы не столько стремимся раскрыть себя, сколько, наоборот, скрыть. Поэтому, неочевидные следствия.

1. Тот, кто говорит о себе, не зная собеседника лично – на бумагу, в камеру или в Instagram какой-нибудь – по факту создает идеальный защитный образ, который скроетот окружающих (и на время от самого себя) его внутренние процессы. Это не может быть правдой с вероятностью 99%. А может быть, и все 100%. Ну ОК, таки оставлю 1% на случай, если у ребенка были вообще не контролирующие родители, и у него нет вообще страхов и тормозов – такой вот идеальный сферический конь в вакууме.

2. Тот, кто говорит о себе без запроса, скорее всего, занят таким же враньём. Он сам себе пересказывает историю, в которой нет ни капли правды – просто чтоб не забыть. Потому, что ложь очень легко забыть, в отличие от правды, и поэтому нужно пересказывать снова и снова. Опять же, это никак не может быть правдой, с вероятностью 99%. А может и все 100%. Т.е., если кто-то вот так просто решил раскрыть для вас душу, будьте уверены, всё это – ложь. Либо другой вариант: человек пытается превентивно управлять вашим отношением к этой истории; будто расставляет флажки, которые отныне вам нужно не замечать. Никто не стремится раскрыть сокровенное незнакомцу, потому что это – опасно. Зато вполне безопасно – превентивно выдать историю, которая заставит вас чувствовать себя неловко, и всё сокровенное спрячет под кучей ненужных деталей, и вы точно не захотите пережить это снова. И у вас останется чувство, что вы знаете о человеке даже то, что не хотели бы знать… только всё это ложь.