Алла Серимоглу - 17 жизней, или Вспомнить все

Сумасшедший костюм прожил со мной достаточно долгую жизнь для женщины-бедуинки, после его смерти я оказалась в Трансильвании. Ее ядро – гигантское горное плато, по форме напоминающее подкову, огороженное грядой Восточных и Южных Карпат. Это край скалистых вершин, упирающихся в небосвод, пологих лесистых склонов, багровеющих по осени, горных озер, чистейших, как слеза, и виноградных долин, где чувствуешь себя пчелкой и дуреешь от цветочного запаха. В то время это фантастическое по красоте место населяли, в основ-ном, человеческие крестьяне, замки принадлежали вампирам, а леса оборотням. В общем-то, они до сих пор смогли устоять перед натиском человека, и именно потому, что они его защищали, это место все еще такое же, как и 1500 тысячи лет назад.

Высшие, а оборотни и вампиры высшие, жуткие собственники, на пересекающего без приглашения их территорию могут нападать, даже не спрашивая, зачем он пришел. Кого волнует, что чужак не видит тонкий план, не понимает знаков, не прислушивается к интуиции? Да никого. Мало того, что они слепо-глухие, так они еще и претендуют жить здесь. С такими умниками вампиры и оборотни расправляются без раздумий. Валашский князь Влад III Цепеш по проз-вищу Дракула никогда не был человеком, это была инкарнация вампира, который использовал костюм, чтобы быть на физе и лучше контролировать людей. Он был одним из многих преступников, сосланных сюда Старой Империей.

Я, красивая молодая 18-летняя крестьянская девушка, отогнув виноградную лозу, пристально смотрела на лес, который начинался примерно в километре от виноградника, на котором я работала. Вековые деревья манили своей прохладой и еле различимым, достигающим только при порывах ветра, запахом мха. Я часто слышала зов из леса, иногда чувствовала взгляд, но родители меня не раз предупреждали, чтобы я никогда не ходила туда одна. Не объясняя почему, они делали большие глаза, испуганные лица и повторяли безостановочно «запрещено». До сегод-няшнего дня я их слушалась беспрекословно, но сегодня у меня был день рождения, и я решила сделать себе подарок. Сделать то, что хочу я, а не родители. Сегодня я загляну в лес, одна, и заодно наберу малины, к праздничному пирогу, который я хотела испечь к ужину.

Стоял полуденный сентябрьский зной, но в лесу была настоящая живительная прохлада. Я продвигалась по тропинке вглубь леса к знакомому малиннику, впереди меня бежал мой преданный лохматый друг Лучи, весело виляя хвостом, он периодически оглядывался на меня, смешно улыбался во весь рот, из которого свешивался его длинный язык. Это был крупный деревенский пес, подаренный моим родителям чабанами, но очень похожий на волка. Никто не видел его папу, но мама честно охраняла стада овец. Мы были вместе уже 5 лет и души не чаяли в друг друге. Он был практически всегда со мной, и я очень сильно по нему скучала, даже если он покидал меня всего на пару часов, чтобы прошвырнуться по деревне и побрехать вместе с соседскими собаками. Свет, прошивая кроны деревьев, делал лес фантастически красивым. Мирно чирикали птички, легкий ветерок обдувал мое лицо. Мягкая улыбка не сходила с моих уст, но в голове звенели колокольчики страха, а глаза пытливо осматривали местность. Внезапно на тропинке впере-ди меня возник силуэт мужчины. Лучи замер, как вкопанный, и зарычал. Рассмотреть его было сложно из-за теней, но, судя по фигуре, он был молод и хорош собой. Когда он приблизился, внутри все замерло,

настолько он был красив. Пшеничного цвета волнис-тые волосы, мускулистые плечи, пронзительные свет-лые глаза и таинственная полуулыбка. Он шел на нас, а мы с Лучи от его пристального взгляда начали опускать глаза вниз и склонять головы. Он прошел рядом с Лучи так, как будто его там и не было. Как только он поравнялся со мной, в доли секунд он оказался за

моей спиной и вцепился мне в шею. Нда… Моя физическая жизнь в Трансильвании закончилась быстро. Меня нашли лежащей вниз лицом, с разодранной спиной, изнасилованную и обескровленную, а Лучи потом больше никто не видел. Не очень удачная смерть, я вам скажу, но красивая. Как только смерть может быть красивой. Мой костюм умер от потери крови изгибаясь в сумасшедшем экстазе, НО, зато я получила печать вампира и оборотня, что сделала меня для них в следующих жизнях неприкасаемой. Каждый костюм, каждая сущность всегда имеют печати, по которым можно понять их принадлежность к группе, расе, энергетическому слою. Я до сих пор выступаю иногда посредником и судьей в битвах их группировок друг с другом. Они теперь не часто бывают в физическом измерении, в основном на тонком плане, и предпочитают только определенные места на Земле, так же как и джины. Я вижу эти печати и следы от зубов утром в зеркале, справой стороны сразу над ключицей, там, где проходит яремная вена. Иногда машинально потираю их, вспоминая ощущения, которые были настолько сильны, что перетекают со мной в каждую инкарнацию, а любое прикосновение к шее в этом месте или