Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Ты обеспокоен, мой подопечный; ведь я одновременно вижу и чувствую, что твои ум и сердце в размолвке. Пусть это пройдет, брат мой. Знай и будь совершенно уверен, что всё, что есть реального и хорошего, истинного, будет длиться вечно. Остальное исчезнет. И Он, Которому ты служишь, действительно есть Истина, но не открывает тебе всей истины. Но Он сказал, что вы будете приведены в истину во всей ее полноте; и видно, как это происходит в сферах за пределами Земли. Сейчас я рассказывал именно об этом.

Одно я знаю — я, который, как и ты, возносит дань почитания и повиновения Христу Бога из Назарета, — Он по-прежнему впереди на долгом, долгом пути. Свет, который ослепил бы меня, для Него в Его Святости есть то же, что для меня сумерки. Он прекрасен, я знаю, потому что я видел Его, насколько был способен, но не в полноте Его славы и величия. Он прекрасен, о да, и красив так, что у меня нет слов сказать. И Ему я служу и оказываю почтение с радостным поклонением и великим счастьем.

Так что не волнуйся за свою собственную преданность. Ты не отнимешь у Него, с почтением отнесясь к нашим собратьям других вер, отличных от нашей. Ведь все они Его овцы, даже если и не из этой паствы. Который есть и был Сын Человеческий и Брат всех нас. Аминь.

Пятница, 19 декабрь 1913 г.

«Воздастся тебе по вере твоей». Эти слова остаются обещанием власти сегодня так же, как и в тот день, когда Он впервые сказал их; и их можно произносить с полной убежденностью в том, что они сбудутся. Только бы вера была, и тогда осуществление будет проявлено разнообразными способами, но без какой бы то ни было неопределенности причин и следствия.

И это касается не только вас, но и нас в этих сферах, развитых и развивающихся. Именно веру мы учимся достигать в нашем учении и, достигнув, обретаем силу помогать другим и радовать самих себя. Ведь это радость и удовольствие — давать больше, чем получать, как Он сказал.

Но не ошибайся в природе веры. В земной жизни она для большинства имеет неопределенный смысл — нечто среднее между доверчивостью и верным пониманием того, что есть истина. Но здесь, где мы изучаем сущность всего сущего, мы знаем, что вера — это нечто большее. Это сила, владеющая научным анализом, в определенной степени соответствует прогрессу, достигнутому человеком.

Чтобы лучше показать тебе, что я имею в виду, я расскажу тебе об одном происшествии.

Я посещал некоторые дома нижних сфер по просьбе моего Наставника, чтобы посмотреть, кто живет в них, и помочь, сколь возможно, своим советом, и отчитаться по возвращении. Я переходил из одного дома в другой и пришел наконец в коттедж в лесистой местности, где жили только дет с их опекунами, супругами. Они заботились о детях, мальчиках и девочках, мертворожденных или умерших во время родов или вскоре после того. Таких, как правило, не забирают в Дома нижних сфер, но сразу помещают выше, для их развития, так как в их природе мало земного и они нуждаются в большей заботе, чем те, которые жили хотя бы недолго.

Опекуны приветствовали меня, а потом по их зову пришли дети оказать мне гостеприимство. Но они очень стеснялись меня и сначала неохотно откликались на мои попытки заговорить с ними. Все эти дети очень нежны в своей красоте. Я всё-таки расположил их к себе, и вскоре они стали вести себя свободнее.

Один маленький мальчик приблизился ко мне и стал играть моим поясом, потому что ему понравился его блеск и было любопытство, из какого металла он сделан. Тогда я сел на маленький зеленый газон, посадил его себе на колени и спросил, что бы он хотел получить в подарок от этого пояса. Малыш сомневался в моей способности выполнить желание, но ответил: «Пожалуйста, пусть это будет голубок, господин». Это было очень вежливо с его стороны, и я сказал ему об этом и о том, что когда маленькие мальчики просят что-либо подобным образом, с верой и доверием, то их желания всегда исполняются, если, конечно, они мудры и приятны нашему Отцу.

Потом я поставил его на ноги перед собой и направил всю свою волю на исполнение его желания. И вскоре фигурка голубя возникла на металлической пластинке, которой застегивался мой пояс, и она становилась всё различимее, пока через какое-то время не вышла за пределы пластины, и тогда на моей ладони оказался живой голубь. Он ворковал и смотрел на меня, затем на мальчика, словно удивляясь, кто был его родителем. Я отдал мальчику птицу, и он положил ее за пазуху и побежал рассказать всем остальным, что произошло.