Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Целью нынешнего Богоявления было разъяснение цели и задач той науки, которая преподается в этом университете. Я уже рассказывал вам о ней. Мы проводили здесь исследования, собрали немало информации; и теперь Он пришел, чтобы показать нам, как накопленные нами факты соотносятся с Божественным знанием еще более высоких сфер.

Чтобы не слишком утомлять вас, скажу сразу, что на этот раз Он пришел как проявленное Слово Бога. Вы знаете, что в те времена, когда еще только создавались миры, именно Слово было сделано Посредником, с помощью Которого энергия Божественной Жизни преобразовывалась, конденсировалась и направлялась в скопление звездного хаоса, превращая его в пластическую материю, а последнюю, в свою очередь, во множество миров. Именно Слово было Действующей Силой Творения. Отец выразил Свою мысль в Слове, и эта мысль, пройдя через Слово, приняла форму материи.

Эту науку мы усвоили уже давно, и теперь она должна была помочь нам перейти хотя и к аналогичному, но более глубокому знанию вышестоящих царств. Для того Христос и пришел к нам, чтобы поведать чуть больше о Слове и о роли, которую Оно сыграло в сотворении Отцом Вселенной. Вот и всё, что я пока могу вам рассказать.

Не могли бы вы рассказать мне, как Он выглядел в тот раз?

Он неподвижно стоял или, вернее, парил в воздухе посреди Зала Пальмовой Короны, и я поначалу не понимал, для чего это нужно. Но по ходу церемонии я понял, что любое другое Его положение нарушило бы гармонию происходящего. Он занял это возвышенное место не только для того, чтобы Его было видно изо всех уголков Зала, но и потому еще, что этого требовал сам предмет Его поучения. С самого начала Он постепенно поднимался, пока не остановился на полпути между полом и потолком. Это был даже не Его Собственный выбор, но научно обоснованное решение, продиктованное динамикой этих сфер.

Более того, Ангелы, украшающие Корону снаружи, теперь оказались внутри и, подобно живым бриллиантам, занавешивали стены, словно живой гобелен.

Когда вы говорите о Нем, я всегда хочу как можно точнее представить Его внешность, будто это может помочь мне и другим лучше узнать Его — Его Самого.

Понимаю. Но поверьте, сын мой, вы всё равно не сможете узнать о Нем многого, пока остаетесь в земной сфере; и даже когда вы окажетесь там, где нахожусь ныне я, вы будете знать о Нем лишь немногим больше, насколько Он велик. Ни один догмат вашей ограниченной теологии не дает даже приблизительного представления о его истинном величии. Ваши теологи пытались описать Его суть с помощью слов, но слова здесь бессильны. Он не связан даже Небесами Божьими, ибо весь мир— всего лишь пылинка, лежащая на полу Его Дворца. И всё же некоторые из вас отказывают Ему в праве быть свободным даже в пределах этого маленького атома. Впрочем, на эту тему пока достаточно.

Интересно, а во что вы сами верили, когда жили на Земле, Арнель? В то, что вы сейчас мне диктуете, я верю. Но знали ли вы всё это, пока жили здесь, сэр?

К стыду своему должен признать, что не знал, потому что люди в то время еще не освободились от власти слов даже в той мере, в какой им удалось это сделать сейчас. И всё же поверьте мне, сын мой, мне удалось выйти за рамки, установленные моей церковью, в том смысле, что я исповедовал более последовательную и беспристрастную любовь к ближнему, нежели это было позволено. И мне пришлось за это пострадать. Нет, они не убили меня, но заклеймили отступником и тем самым обрекли на одиночество. Временами я чувствовал себя даже более одиноко, нежели чувствуете себя вы, сын мой. Сейчас у вас больше единомышленников, чем было у меня. И хотя я не обладал такими знаниями, которые есть теперь у вас, всё же для тех мрачных лет я смог продвинуться достаточно далеко вперед. Сейчас солнце уже начинает светить по-весеннему ярко, а тогда была зима.

Скажите, когда и где это было?

Это было в Италии, сын мой, в прекрасном городе Флоренция. Я уже не помню точно, когда это было, но помню, что Бог задумал в то время обновить наш мир, и потому людям начали приходить в голову очень странные и очень смелые мысли, что заставляло и церковь и государство недовольно хмурить брови; от их гнева меня избавило только то, что я умер во цвете лет. Я преподавал музыку и живопись; в то время эти виды искусства часто преподавал один учитель.

Вы имеете в виду эпоху Возрождения?

Мы не называли так свое время. Мы просто жили, не задумываясь над тем, в какое время живем. Бог тогда обновлял мир так же, как делает это сейчас. А когда Он берется за эту работу, это означает, что и люди должны помочь себе сами, даже если это будет нелегко. Ведь трудиться над обновлением мира им придется не одним — вспомните рубин на Его поясе, сын мой, и пусть мысль о Его помощи и поддержке делает вас сильнее.