Maria Kowalsky - Легенда северной Пустоши

– Откроешь дверь? – буднично поинтересовался южанин. Роун мотнул головой:

– Еще чего. Так где?..

– Утомительный ты, – разочарованно протянул заключенный и отвернулся к окну. Роун скрипнул зубами. – Сидеть в этой камере мне неохота, но видишь ли – я не могу выбраться без вреда…

– Вижу, и мне это нравится.

– Глупый мальчишка, – с презрительной жалостью сказал южанин. – Ты даже не знаешь, кто я такой.

– Обнаглевший южанин, которому стоит пару-тройку месяцев посидеть тут и успокоиться.

– Жаль, но у меня нет столько времени. У меня его вообще почти нет.

Последние слова заключенный почти прошептал. Роун изо всех сил постарался не выдать любопытства.

– Заключим соглашение, – решительно заявил южанин, делая шаг к решетке и протягивая руку. Взгляд у него был прямой и ясный. – Выпусти меня, и я не стану оскорблять твое королевство.

Роун насмешливо фыркнул:

– А извиняться не собираешься?

– Я никогда и ни у кого не прошу прощения, – отчеканил южанин, лицо которого закаменело. Роун подал плечами:

– Ну, как хочешь. Посиди, подумай над своим поведением, а я пойду.

Он почти дошел до поворота коридора, как донесся негромкий голос заключенного:

– Если я не попаду за реку в течение часа, то Вангейту не поздоровится. И это будет на твоей совести, юный принц.

Роун медленно обернулся, вскипая. Южанин выглядел холодным, но что-то побудило Роуна спросить:

– Что случится, если ты не сможешь?

– Магия выйдет из русла, – почти рассеянным тоном отозвался заключенный. Роун недоверчиво прищурился:

– Какая магия?

– Моя магия, дурень! – вспылил южанин. Он вытянул руку вперед. – Знаешь же, что в этой камере нельзя колдовать? – Роун кивнул. – Ну так смотри!

Над его ладонью вспыхнул огонек, затанцевал, заставив Роуна приоткрыть рот от изумления – и зависти. Потом пришло осознание: южанин запросто пользуется магией там, где ее блокируют стены!

– Что… да кто ты такой? – Роун выхватил кинжал. Южанин погасил огонь, горько рассмеялся:

– Теперь понимаешь? Только Пустошь может погасить этот огонь.

Роун колебался только несколько секунд, прежде чем подойти к двери. Протянул руку:

– Соглашение. Ты уходишь, куда тебе угодно – и не причиняешь вреда городу и королевству.

Южанин пожал протянутую руку. Пальцы у него были горячие и тонкие. Роун только сейчас осознал, что парень одного с ним возраста.

– Мне нужно только перебраться за реку.

– Так чего торчал в трактире? – съязвил Роун, открывая дверь. Южанин помолчал, потом серьезно ответил:

– Великая река не пускает чужаков в Пустошь днем.

Роун кивнул, идя следом за бывшим заключенным к выходу. Потом нахмурился:

– И все-таки – где охрана?

– Странно, что ты, северянин, не чувствуешь, когда Пустошь зовет, – невпопад ответил южанин. Роун недоуменно уставился ему в спину:

– А ты, значит, чувствуешь?

– Она зовет меня, – рассеянно сказал заключенный, выходя на улицу. Ветер тут же швырнул ему в лицо горсть снега, но снежинки сразу растаяли. Южанин нетерпеливо вытер мокрое лицо, посмотрел на Роуна:

– Ты со мной?

– Что? – изумился принц. Мысль о том, чтобы идти в Пустошь с человеком, который, видите ли, «чувствует» Пустошь, оскорбляет Вангейт и управляет магией огня, не приходила ему в голову. Однако потребовалось меньше минуты, чтобы Роун прикинул все плюсы и минус данной затеи. И когда на первый план вышло непобедимое желание доказать всем, что он может стать правителем даже без Дара, Роун не думая выпалил:

– Да!

Южанин как-то странно на него посмотрел, но ничего не сказал. Только когда они подошли к переправе, у которой стоял постоялый двор, неохотно выдал:

– Иди туда и попроси лошадей. Скажи – мы едем к тетушке на восток.

– Сам почему не скажешь?

– Кому быстрее поверят?

Роун, ворча себе под нос, толкнул калитку и вошел. Вернулся он скоро, с двумя оседланными лошадями. Протянул поводья южанину, потрепал лошадь по холке, и неохотно поинтересовался:

– Как тебя звать-то?

– Карим, – отозвался южанин, легко взлетая в седло. Роун повторил движение с не меньшим изяществом, на что Карим никак не отреагировал. – Поехали. Рассвет близко.

3

Магии огня хватало, чтобы оба путника и их лошади не ощущали холода, но справиться с ветром было сложнее. Карим использовать свой резерв отказался напрочь – как и объяснять причину. Роун поворчал для вида, но милостиво поделился магией со спутником.