Сергей Степанов-Прошельцев - Республика Бляхино

Ворончихин, как и Дубравин, отказался от пенсии по старости. Живёт огородом и тем, что делает церковные свечи. За ними паломники идут целыми группами.

Почему Ворончихин дал обет молчания, досконально неизвестно. Говорят, от несчастной любви. Но это только одна из версий. Сам же он ссылается на Священное Писание, где говорится, что «Молчание – золото».

Больница в наши дни

Архитектурный комплекс в Бляхино практически полностью сохранил свой первоначальный облик. Время не пощадило лишь некоторые строения. Водонапорная башня перестала использоваться ещё в 30-х годах прошлого века, а расположенное неподалёку от нее здание лечебного отделения (пятый корпус) было заброшено при Михаиле Горбачёве. Планировалось пристроить е нему семиэтажный корпус с двумя цокольными этажами, однако этому проекту не суждено было стать реальностью из-за отсутствия финансирования. Как корова языком слизала женский павильон на 30 персон, кухню с кладовыми, контору с квартирой вахтёра, дом для рабочих, водокачку с оборудованием, конюшню с каретным сараем, каменный ледник, часовню, здание для биологического канализационного фильтра. Поменяло свою специфику и центральное машинное здание, где располагались резервуары с водой, баня, цейхгауз и квартиры служебного персонала.

Нет, там не отрыт бассейн, хотя было такое предложение. Идею отвергли, тоже по финансовым соображениям: нужно покупать надувные жилеты, иначе шизики станут топиться. Сейчас здесь физико-терапевтическое отделение.

Больше не дымит мазутная котельная. Её перевели на газ. В 30-е годы в Бляхино появился детский сад для детей сотрудников больницы и даже акушерский пункт, сохранившийся, кстати, до наших дней. Число медперсонала перевалило за 600. Старинный больничный парк, заложенный в начале XX столетия, является региональным памятником природы.

А это уже из другой «оперы». Другой «памятник». Под больничной территорией пролегает канализационный коллектор, в котором революционеры скрывались от преследования царской охранки. Под землёй можно было добраться из Бляхино к берегу Оки. Коллектор существует и ныне, правда, все входы в него замурованы, ибо находиться в подземных ходах опасно для жизни из-за многочисленных обрушений.

Сто лет с лишним лет назад больница в Бляхино была прорывом психиатрии в будущее, но положение дел сегодня здесь далеко от идеального. Мало кто из работников больницы имени Кащенко придерживается идей её основателя. Родственники больных отмечают безразличие и халатность персонала, ужасные условия содержания и гнетущую атмосферу, от которой хочется умереть.

Территория больницы обнесена бетонным забором, в котором дыры в человеческий рост, к ним протоптанные тропы. Кто ими пользуются, чтобы проникнуть в лечебницу? Медперсонал, сами больные или же просто любопытные? Ответа нет. Но периодически раздаются крики, которые хорошо слышны почти на всей территории больницы. Такое ощущение, что кого-то периодически избивают. Или это только эхо прошлого?

Такой судебный процесс мог пройти и в Нижнем Новгороде

В Саратове – громкое судебное дело. Бывшая старшая медсестра областной клинической психиатрической больницы Ирина Климентова предъявила иск к администрации этого учреждения, допускающей многочисленные нарушения. Она также рассказала о травле со стороны руководства, о «тайном морге», расположенном на территории больницы, об использовании труда пациентов, о фотографиях медиков рядом с больными. Эти снимки они выкладывают в соцсетях, что является разглашением врачебной тайны. Да и вообще жизнь больных в этой психушке настолько жуткая, что смерть кажется им избавлением от мук. Вот несколько отзывов о больнице и её персонале. Фамилии по понятным соображениям я не называю: «Отвратительное место. Лежала во 2-м отделении – санитарки матом кроют пациентов… Питьевой воды не хватает, персонал это видит и знает, но равнодушен. Еда – сплошные водяные каши-хлеб, „пустые“ супы (за две недели ни разу мяса не дали, я не говорю уже о свежих овощах и фруктах). Туалет просто страшен – всё сломано, вода течёт, стульчаков нет. Ну, и отдельное слово про „умиральню“. В это сложно поверить. В отделении есть такая комната, там стоят 5—6 кроватей панцирных с матрасами. На этих кроватях сидят-лежат вповалку истощенные старые женщины без одежды. Совсем без одежды, голые. На них даже памперсов нет… Вонь в этой комнате стоит несусветная. Эти бабушки регулярно умирают (от истощения, по-видимому, я таких худых только на фотографиях их Освенцима видела). Иногда бабушек для умирания кладут ко всем в общую палату. Что про врачей сказать? Даже если настаиваешь и спрашиваешь, не считают необходимым сообщать диагноз, информацию о лечении. Мне сказал один диагноз, моей матери – другой».