Георгий Бязырев: Книга стихов

Коклюшный кашель из полена,

Где жил приятель-лицедей.

Еще я должен был ей зиму,

Нам загс сказал: «Делить низь-зя!»

И я остался без озимых,

Без лыж, без снега — без ферзя.

Но я и без ферзя играю:

Когда у вас на лужах лед -

Сверчкам и пчелкам вытираю,

Испачканный в варенье

рот…

РИСУЙ

Рисуй, моя художница,

Тетрадки не жалей:

Дождя косые ножницы

Стригут вихры полей!

Рисуй, моя красивая,

Не экономь страниц —

Рука твоя счастливая

Летящих гладит птиц!

Рисуй, родная, радостно

Раскрашивай листы,

Макая кисти в радугу,

В салюты и цветы!

ПРЕДЗИМНЕЕ

И где ж, Любовь, твои призы? -

Зима катит в глаза слезами,

И словно крылья стрекозы,

Дрожат морщинки под глазами.

Нырнешь, как в тапочки, в жилье:

Посмотришь — кофе, а не телек,

Чтоб счастье плотное твое

Спало в двухкомнатной постели.

Уже в тетрадочном лесу

Карандаши вовсю зевают,

Не заплетаются в косу

Ужи, уже не уживаясь.

И на жилеточке для слез

Сидит вчерашняя дворняжка –

Она устроилась тут чашкой

К тебе служить до майских гроз.

В окне — деревья, как в слюде,

И лужи — словно их побили…

Еще трепещут на гвозде,

В шкафу седея,

твои крылья…

ДАНАЯ

Там, в снах и в небесах,

Люблю тебя, Даная,

А здесь в земных лесах

Пройду — и не узнаю…

Я — ливень золотой,

Там я люблю красиво,

А здесь я снег седой -

Иду сквозь ночь курсивом…

И сон не долюбив,

И снег не пересеяв,

Иду я мимо див -

Ты мне должна

Персея…

ПЕРВЫЙ

Он не поведал, первый друг,

Что все мужчины — демоны:

Когда касался ее рук,

Искрило — как меж клеммами.

Пылал пожар стыдливых щек,

Когда на сено падали…

Он не поведал ей еще,

Что все мужчины —

падали…

В ЖЕЛТОЙ ЖИЛЕТОЧКЕ

Деревца зеленые потОпали,

Дружною толпою на юга.

Вместо них пришли кусты и тОполи,

Встали, словно желтые стога.

И висит звезда моя над пашнею,

Как давно созревшее зерно.

Говорю ей: «Падай!»

Только страшно ей,

Отвечает: «У тебя темно…

У тебя там масло, как положено,

Аннушка пролила под трамвай,

Облака из сливочных мороженных

Улетели на курортный рай.

А еще к тебе стучится веточкой

По ночам подружка — из берез,

В желтой продуваемой жилеточке

Для слез…»

НЕ ДЕВОЧКА

И брал тебя — не девочкой,

И отпускал — не с мальчиком.

На что же ты надеешься,

Подманивая пальчиком?

Сыграли грозы реквием,

Ушли в запой соловушки:

Не буду больше рекрутом

И ректором для вдовушки.

И нет меня, и — нетушки;

А если вспомнишь маменьку —

Вот здесь я покраснеть хочу

И в угол встать,

как маленький…

СКУЛЬПТОР

Тоскует глина по рукам моим,

Грустят ладони по любовным чувствам,

И девушки летают, словно дым

Ольховый, над шедеврами искусства.

Я ухожу в Небесную купель,

Я не поддамся алчным искушеньям,

И чтоб достичь свою земную цель,

Я стану вновь туманом и мишенью…

Внизу, на переплав в Тартарары,

Летят со стоном роботы из глины,

Поют небесных ангелов хоры

Над вздыбленной и рухнувшей долиной.

Так Высший мир, поднявшись на ребро,

Сметает вниз полулюдей планеты.

Парят над бездной те, кто нес добро

И соткан был из творчества и света…

НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ

Написал художник чудо

Божьей искрой в темноте:

Вышла Дева ниоткуда

И осталась на холсте.

Проплывает вечность льдиной.

Зажигает в людях кровь

Недоступная картина —

Настоящая любовь.

Тянет падших к совершенству,

Тянет к Деве чернь и власть:

Дети пробуют блаженство -

Сжечь, купить, убить, украсть.

Восстают из праха люди

Догрешить и дострадать,

А с картины всех их любит

Нестареющая Мать…

ПЕСЕНКА ЛЮБЫ

Увижу ль тебя я на улице,

Кивну ли в трамвае, и вновь —

Обида заставит зажмуриться,

Защиплет ресницы любовь…

Теснят меня стирки и завтраки,

И жгут потолки — как угли…

Я голову вскину внезапно –

Ресницы чтоб не потекли.

Я тоже просила у ангелов

Любви — окрыляющей кровь.

Но Анна моложе…. Ах, Аннушка –

Наехал трамвай на Любовь…

И все же —

пусть люди, как клоуны,

И снег, как прохожий, стоит:

О, как хорошо быть целованной

При всех — даже в тридцать… на вид!

Быть вновь расцелованной, гордою —

У Анны твоей на виду! -

Пусть даже тобой, безголовым, блин,

А после — гореть,

хоть в аду!..

РЕКА

В память о твоем колечке,