Георгий Бязырев: Книга стихов

И летели варежки на снег:

— Ах, оставьте! Я давно уж замужем…

— Я писал Вам! Я люблю — навек!..

Две лыжни вдали светились скоростью.

Под сосною эха не видать:

— Хватит, хватит! Мы уедем вскорости…

— Не забуду! Буду снова

ждать!..

НЕВОСПИТАННЫЙ

Какой я все же — не стреноженный,

Нахал — таких лишь в шею гнать!

Полез за сливочным мороженным

Туда — где стыдно и мечтать!

Я — невоспитан!..

Я в отчаянье.

Я пахну кошкой — все, пропал! –

Я пахну лужами и чайником,

Который нас тут освистал.

Какой я все же невоспитанный!

И очень я — «такой-сякой»,

Шальными мыслями пропитан и -

Какой я все же!

Ну, какой?..

СТРИЖ

Уползли деревья в небеса

По тугим веревочкам дождя.

Ты — вспорхнула в райские леса.

На Земле лишь тень от птички — я.

Состриги мне крыльями, мой стриж,

Звездочку — раз я такой плохой…

— И звезда, как голубая мышь,

Прошуршала по листве сухой…

ГРУЗЧИК

Я менял и жен, и ремесло,

Жил в грехах, как рыба — в чешуе,

И в графе: «Семейное поло-

жение»

Я писал: «Безвыходнейшее…»

Продолжаю с Майей я игру,

Ведь душе не скажешь — тормози.

Жизнь идет, шатаясь, словно гру-

зчик пьяный:

Все выносит — что не нагрузи!

НЕДОИГРАННАЯ РОЛЬ

Мне басил режиссер у примерочной:

<���Мать героя на пьесу пришла.

Не играй, а — гори! Чтоб померкло все

Кроме роли — сгори хоть дотла!>

Капельдинер кивнул капельмейстеру,

Капельмейстер, взмахнул — полетел,

И мелодия нот — капель мастерских -

Полилась в капилляры капелл.

Пахла драма мускатом и мускусом.

Говорил <���друг> со мною спиной,

Напрягал у зрачков своих мускулы,

Монолог боком выслушав мой.

Я играл, словно бог — будто в форме я.

Диалог и дуэль. В зале — страсть:

Плюнул выстрел на кровь бутафорную!

Тут я падаю!..

Должен — упасть:

Мое сердце — как вылетит-выстрелит! -

Заскакало, подобно звезде,

Рикошетом по стенам. И ввысь стрелой

Взвилось сердце, задев и за дев.

Я гоняюсь за сердцем, — так классно! -

Как за бабочкой дети в лесу:

Вдруг из зала кричит старшеклассница:

<���Ангел, не умирай! Я — спасу:>

Вся от сцены талантливой пьяная,

Ко мне фея бежит и ревет,

И хватает, и тащит за занавес,

Оживляя дыханьем — рот в рот:

Мне бы встать, объяснить юной с улицы:

<���Я не умер, все это — игра:>

Но она гениально целуется,

А когда выдыхает — вообще: ура!..

Кульминацию ждет за кулисами,

За куличками сцены народ.

Тишина в зале — потною лысиной.

Стены уши натерли -

Рот в рот:

Рот в рот:

ПРО ЛЕТО

На полчаса к нам возвратилось Лето -

Заставив плакать зиму, как вдову,

Кружит над бором и курлычет: «Где ты?»

А я машу в ответ: «Я здесь! Ау!»

Я заплутал в неведанных дорожках,

Невиданных друзей нашла душа,

Пока река играла на гармошке

Зеленых волн осок и камыша.

Я здесь — в стрекозах, в бабочках, в осоке,

Испачканный малиною зари,

Где караси, набравши воздух в щеки,

Из ряски надувают пузыри.

Я здесь — где сосны ударяют током,

Когда к ним прикасаешься легко.

Посмотришь вверх — глубоко-приглубоко,

Посмотришь вниз под землю — глубоко…

Здесь озеро откупорила утка,

И дятел, сбив со времени замки,

Передает морзянкой эха: «Утро!»,

Чтоб выключили лампы светлячки.

Я — в озере, набитом голубями,

Где вижу добрых облачных людей,

И девочек с чернильными губами,

На взлете превращенных в лебедей.

Я здесь — в росе, в кузнечиках, в синичках,

Где леший бродит, всех живых живей,

И дергает березку за косички,

Смеющийся от счастья муравей.

Креня крыло, кружит над лесом лето -

И плавя сосны всполохом огня,

Зовет, как мама: «Маленький, ну где ты?»

А может быть и, правда —

нет меня?..

НА ТОЙ ЗИМЕ

На той зиме, где жил я без окнА,

Я объяснялся с миром, словно с МУРом -

Репатриант невидимого сна

И диссидент неслышимой культуры.

Мне жарко — становился я дождем,

Мне холодно — я превращался в шубу,

Чтобы обнять тебя и рукавом

Подкрасить, — до мурашек, — твои губы.

А ты читала книжку про Алис

В стране чудес, и вглядывалась в дали,

Где меж страниц лежал кленовый лист,

Шепча, чтобы его

поцеловали…

ЛУЖАЙКА

Чтоб стать Лужайке верным Лужем, -

Кормить цветы, дарить шмеля —

Я должен развестись был с Лужей,

Оставив Луже — тополя,

Оставив пеночку и пену

Осенних, в оспинах, дождей,