Виталий Сундаков - Бумажный посох. Буквоводство по эксплуатации судьбы

– Наблюдай, как ты умираешь….

– Тяжесть в теле. ..

– Это «земля в воде»…

– Утрата контроля над мимикой, исчезновение слуха и зрения, прерывистое дыхание…

– Каждый аккорд умирания сопровождается подобными изменениями. Сохраняй ясность ума…

– Тело, словно в холодной воде… постепенно наполняется лихорадочным жаром…

– Это «вода в огне». Будь внимателен, но спокоен… Твоя душа скоро окажется рядом с твоим телом…

– Я словно разрываюсь на мельчайшие атомы…

– Это «огонь в воздухе». Будь готов к яркому свету…

– О Боги!

– Теперь ты видишь, что ты – это не только твоё тело. Главное, что ты теперь понимаешь, что смерть – это не конец жизни и не начало бессмертия, а лишь продолжение преобразования. Осознав и почувствовав послесмертие, немногие из умерших согласились бы вновь надеть на себя плоть, с которой расстались. Не погружайся в свет! Не сейчас…

– Отныне ты знаешь три лика смерти и их символические образы: «земля в воде», «вода в огне» и «огонь в воздухе»…

Считается, чтобы умереть благополучно, надо знать, как организовать свидание жизни и смерти. Именно поэтому желающий умереть достойно, а значит, правильно, спокойно, а значит без страха – должен при жизни прилежно изучить искусство умирания, а не дожидаться всю жизнь всё равно внезапного визита своей кончины.

Но существа, одержимые страхом смерти, пытаются сосредоточиться исключительно на жизни и в результате заканчивают своё существование в окружении неудач, болезней и бесконечно одолевающих их сомнений.

А посему чрезвычайно важные наставления: умирать при жизни необходимо под руководством людей опытных, уже умиравших. Любой человек мог слышать подробное описание плавания, но сам при этом мог никогда не пробовать плавать. Если его бросить в воду, он наверняка убедится, что плавать не умеет. Уверяю, то же самое происходит и с тем, кто лишь слышал о том, как вести себя после смерти, но никогда не испытывал эти знания.

Самое сложное – сохранить непрерывность сознания. Умершего сбивают с толку изменившиеся условия иного бытия. Ему крайне сложно ориентироваться в происходящем, если его не поддержит и не направит оставшийся на земле Учитель. Как новорождённый пробуждается в этом мире и на собственном опыте постигает его природу, так и умерший пробуждается в мире иной реальности и заново знакомится с ним.

Оба мира всегда вновь новы. Наивно думать, будто душа, сбросившая тело, сразу же всё осознаёт и понимает.

Но последний и главный инструктор в жизни человека – это сама смерть. Когда мы мудры, а значит, сильны; когда наши земные цели возвышенны, а значит, благородны – мы величественно, а значит, в радостном ожидании вступим в смерть с ясным умом и сердцем.

Но в минуту приближения смерти приближается и величайшая расплата. Ведь все наши знания и заблуждения, осознанные и бессознательные намерения, вся мудрость, либо ничтожность наших целей, – всё станет обнажённо-очевидным. И тогда груз ошибок заблуждений и тщетной суеты может отравить все предсмертные чувства и мысли. Отчётливо обнажаются сущность каждого события и полная цепочка причин единого целого уходящей жизни. Такое откровение становится нелёгким испытанием.

Достаточно мгновения «Великого вспоминания жизни», чтобы человек увидел себя, не приукрашенного чужой лестью, самообманом, насаждённой моралью. Став зрителем, взирающим на сцену, которую он же и покидает, человек осознаёт закономерность и справедливость всех постигших его страданий.