Оливия Тишинская - У Истока. Хранители. Том 1. Явление

– Меня научишь спрашивать?

– Научу, конечно. Это как раз не сложно.

– А что сложно?

– Сложно понять, кто ты.

– А ты разве не знаешь?

– Ты моя любимая внучка, которой досталось много даров от высших сил. Я таким не владею, поэтому научу тебя тому, что умею сама.

– А потом?

– Потом, наверное, ты научишь меня тому, что знаешь сама.

– Как?

– Да я и сама не знаю, как если честно. Разберёмся по ходу. Знаешь, есть такая история, что к каждому в жизни приходит свой учитель. Я не твой учитель, это точно, потому что ты умеешь больше меня. Но базу, так сказать, я тебе дам и не дам с пути сойти, пока ты и твой учитель не встретитесь в этой жизни.

– Как интересно. В этой жизни? А что, будут другие?

– Были и будут.

– И у меня была?

– А как же. У всех была. Наверное, потому ты такая богато одарённая, у тебя путь свой и он уже на небе написан.

– А его можно прочитать по звёздам или как?

– Ох, знать бы как. Я, конечно, попробую сделать, всё, что только можно. Но сейчас у нас пироги вынимать надо из духовки. А потом я поговорю ещё с одним другом и мы что-нибудь придумаем.

– Он как ты?

– Ммм… Хороший вопрос. И да, и нет.

В выходные, несмотря на безрадостную погоду и мелкий дождик, бабушка настояла на поездке на дачу. Мама как всегда ныла, что в такую сырость и собаку не стоит на улицу выгонять. Но бабуля резонно заметила, что сидеть дома и смотреть телевизор с плохими новостями куда хуже.

Дачу обогревали печка на первом этаже и буржуйка на чердаке в спальне бабушки и малышки. В общем, при нормальном запасе двор вполне можно было и пожить несколько дней.

Дом постепенно прогревался и к концу дня воздух в нём становился сухой, наполнялся запахами кухни, маминых неизменных духов и некрашеной сосновой доски, которой была обшита единственная комната на первом этаже. На зиму на даче оставалась часть урожая, хитро спрятанная в уличном погребе. Грабили дачи зимой с поразительным упорством, обходя каждый дом. Поэтому любой визит сюда после завершения всех огородных работы, был похож на небольшой переезд. Вот и в этот раз сумка с едой и посудой потребовалась дорожная, огромная, с которой бабушка когда-то ездила учиться в Москву. Папа шутил, что в такой сумке она могла бы из столицы небольшого слона привезти. А бабушка с каких-то своих конференций и слётов привозила колбасу, безумно вкусно пахнущий шоколад, игрушки и новые книжки.

На даче папа включил радио. Оно что-то бубнило и периодически шипело. Он долго возился с антенной и обещал отличное качество уже скоро, мать опять недовольно ворчала, а бабушка позвала малышку в сад. В тихой беседке под мерное шуршание дождя так хорошо было пить чай с малиной и слушать её рассказы.

Екатерина начала издалека, как в войну они уехали из города в деревню, где хоть с едой было попроще. Половину деревни война уничтожила. Она так и была все те страшные годы на линии фронта. А когда наконец бои отошли достаточно далеко от жилья, бабуля даже в лес ходила за грибами и ягодами со своими старшими родственницами.

– Сныть, крапива, щавель… Ели, как козочки, как вообще выжили, сама не знаю. Когда сильные бои были, осень шла… Там не то что поле, огород боялись обрабатывать. То снаряд прилетит, то простреливают насквозь. Так с краю в лес ходили, который на нашей стороне, там дубравы. Собирали жёлуди и из них муку делали. А из неё лепёшки, – бабушка горестно вздохнула и отпила чаю.

– Вкусная еда из желудей? – осторожно спросила девочка.

Бабушка посмотрела на неё так грустно, что и ответа не требовалось:

– Горькие они, вымачивать долго надо, потом варить, а всё равно на вкус гадость редкостная. Но особо ничего не принесёшь из леса осенью, разве что грибы. Так у нас ещё сколько солдат было на передовой. Что в домах было, всё им отдавали, чтобы они сильнее были и отстояли нас у врага, – голос бабушки дрогнул, по щекам покатились крупные слёзы. Она поджала губы и медленно дышала.

– Страшно было? – девочка старалась заглянуть ей в глаза, но в них было так много слёз.

– Ага, – ответила бабуля, поставила кружку на стол и взяла малышку на колени. – Однажды мы услышали гул самолётов. Уже знали, какие наши, какие немецкие. Кинулись с огорода в погреб бежать. Да не все успели. Я с маленькой девочкой соседской первая бежала. Казалось, что быстрее в жизни я никогда не бегала. Но девочка упала уже около порога. Я обернулась и увидела, как снаряд попал прямо в её маму, она последняя, после всех бежала. Все страшно закричали, меня кто-то сзади схватил и стало темно. Это меня в погреб засунули ко всем.