Энтони Борджиа - Жизнь в мире невидимом - часть 1

Более того, здесь царило единство мыслей, которое невозможно на Земле даже среди единоверцев. Какая земная религия может править здесь, где все объединены общим разумом? Никакая! На Земле считают, что для благодарения и поклонения Всевышнему необходим комплекс ритуалов, формальностей и церемоний, символов веры, догм и верований, по поводу которых столько же мнений, сколько существует различных религий.

Я уже говорил о существовании у нас религиозных общин, и в этом смысле духовный мир такой же, как и земной. Когда земной мир станет достаточно просвещенным, эти общины здесь исчезнут. Они возникают из-за слепоты и глупости людей. К ним здесь относятся терпимо, и сами они тоже должны проявлять терпимость, а иначе они исчезнут. Они не должны пытаться оказывать влияния и принуждать кого-либо к вере в свои абсурдные доктрины, а ограничиться своими рамками, где они могут в узком кругу исповедовать свою ложную религию. Истина ожидает их на пороге церкви, когда они выходят из нее. Когда душа, в конце концов, осознает бесполезность своих религиозных верований, она отмежевывается от них и, свободная от церковных кредо и заповедей, направляет свои мысли к Небесному Отцу, свободные, искренние, лишенные пустых фраз, простые и идущие от сердца.

У нас есть храмы, где мы принимаем посланников из высших сфер, представителей нашего Отца Небесного, где они могут передавать нашу благодарность и наши просьбы Великому Источнику Всего Сущего. У нас нет слепого поклонения, как на Земле.

По мере того, как мы приближались к храму, мы чувствовали, что заряжаемся духовной силой. Эдвин сказал, что такое происходит всегда из-за огромной энергии, которую приносят с собой посетители из высших сфер, и которая ощущается на большом расстоянии вокруг храма. Именно поэтому он стоял полностью изолированно, поблизости не было никаких зданий. Его окружали только сады – огромное море цветов, раскинувшееся насколько хватало глаз, – и представлявшее собой такое буйство великолепнейших красок, какого не увидишь на Земле. И от всего этого исходили божественные звуки музыки и нежнейшие ароматы, приводившие нас в состояние полнейшего духовного восторга. Мы чувствовали, что возносимся вверх, в другую сферу.

Здание было великолепно – огромное, величественное, само вдохновение. Оно казалось построенным из тончайшего хрусталя, но при этом не было прозрачным. Массивные колонны были отполированы так, что сияли, как солнце, а украшающая его резьба сверкала яркими красками, делая все здание похожим на храм света. Я даже не представлял себе, что такое сияние возможно, потому что поверхность не просто отражала свет, она рождала свой собственный, и это можно было почувствовать.

Эдвин подвел нас к местам, которые, как мы знали, были предназначены для нас, потому что было ощущение чего-то знакомого и близкого, как бывает дома с любимым стулом.

Над нами возвышался купол из изысканно обработанного золота, отражавший сотни цветов, исходивших из разных уголков здания. Но все внимание было приковано к мраморному святилищу – я использую это слово за неимением лучшего – в конце храма. Оно имело небольшую балюстраду с рядом ступеней, ведущих вниз. Мы слышали звуки музыки, но не могли понять, откуда она исходит, потому что музыкантов нигде не было видно. Очевидно, ее играл большой струнный оркестр – других инструментов, кроме струнных, не было слышно.

Святилище было просторным и полно сущностей из высших сфер. В центре его оставалось место, которое, как я полагал, предназначалось для нашего посетителя. Мы заняли свои места и тихо беседовали между собой. Вскоре мы увидели статную фигуру человека с блестящими черными волосами. За ним, к моему большому удивлению, следовал любезный египтянин, с которым мы встречались в доме Эдвина на границе высшей сферы. Для тех, кто уже был свидетелем таких визитов, это было указанием на появление высокой личности, и все встали со своих мест. Затем перед нашим взором возник свет, который можно было бы назвать ослепительным, но, концентрируя на нем свой взгляд, сразу к нему привыкаешь, и ощущение дискомфорта не возникает. В действительности, как я обнаружил позже, это свет настроился на нас, то есть он ослабел, приспосабливаясь к нам и к нашей сфере. Он начал приобретать золотистый оттенок, начиная с краев и становясь все ярче к центру, пока постепенно не принял облик нашего посетителя. По мере того, как образ становился все более плотным, мы видели, что это был мужчина, молодой – по духовным меркам – но он обладал в невероятно ярко выраженной степени тремя всеобъемлющими качествами: мудростью, знанием и чистотой. Его лицо сияло неземной красотой, волосы были из чистого золота, а на голове блестела диадема. Его одеяние было из легкой ткани и состояло из белоснежной мантии, окаймленной золотой лентой, а с плеч спускалась накидка небесно-голубого цвета, застегнутая на груди большой розовой жемчужиной. Его движения были величественны. Он поднял руки и послал нам свое благословение. Мы стояли в молчании, а наши мысли устремлялись ввысь, к тому, кто послал нам такое чудо. Мы направляли ему свою благодарность и свои мольбы. У меня была только одна просьба, и я ее высказал.