Эндрю Коллинз - Падшие ангелы

Нетрудно представить противоречивые чувства, которые испытывал Скалигер — с одной стороны, радостное волнение, а с другой — ужас и отвращение. Как должен был реагировать на эти строки богобоязненный христианин XVII века, когда людей по малейшему подозрению сжигали на костре как еретиков? И что ему делать с находкой? Ангелы, сожительствующие со смертными женщинами, в результате чего на свет появляются гигантские дети? Что это могло значить? Что это: правда или просто аллегорическая история о последствиях контактов со сверхъестественными существами, такими, как ангелы? Даже копирование этого запрещенного текста могло повлечь за собой обвинение в колдовстве.

Это случайное открытие заставило задуматься о содержании остальных частей книги. Неужели оно такое же шокирующее, как и в первых главах?

Брюс должен был знать о спорной природе фрагментов книги, которые в IX веке сохранил для потомков Синкелла. Вероятно, он также осознавал, какие последствия будет иметь появление полного текста «Книги Еноха». Наверное, именно по этой причине он так много беседовал с настоятелями и монахами эфиопских монастырей. С учетом всех этих предположений становится абсолютно ясно, что одна из главных целей путешествия Брюса заключалась в том, чтобы отыскать и привезти в Европу экземпляр «Книги Еноха».

Усилия Брюса были вознаграждены — он сумел найти и получить не один, а три полных экземпляра «Книги Еноха», с которыми вернулся в Европу в 1773 г. {47} Один экземпляр был подарен Национальной библиотеке в Париже, второй — Бодлианской библиотеке в Оксфорде, а третий Брюс поместил «среди книг Священного Писания, которые я привез домой, сразу же за Книгой Иова, на своем месте в Абиссинском Каноне» {48} .

Невероятные последствия этих благородных поступков Брюса, отражавших его любовь к книге, вряд ли были осознаны им самим — в конечном итоге они привели к повторному распространению еретических историй о запретных контактах человечества с падшей расой. Как только Брюс вернулся в Европу со своими драгоценными экземплярами эфиопских манускриптов, вокруг него начали происходить странные события. Отдав один экземпляр книги на хранение в Парижскую библиотеку, Брюс направился в Англию, где при первом же удобном случае намеревался посетить Бодлианскую библиотеку. Но, прежде чем он успел покинуть Францию, до него дошла весть, что видный специалист по литературе египетских коптов Карл Готфрид Войд уже на пути из Лондона в Париж и везет письма от министра иностранных дел к английскому послу лорду Стормонту. В письмах содержалась просьба помочь получить доступ к парижскому экземпляру «Книги Еноха», чтобы немедленно начать перевод. Войд быстро получил разрешение и, не теряя времени, приступил к переводу текста. Однако, как впоследствии признался Брюс в своей главной книге о путешествиях в Эфиопию, перевод «нигде не появился» {49} .

Каковы же были причины срочного перевода «Книги Еноха», еще до того, как Бодлианская библиотека получила свой экземпляр манускрипта? Абсурдность ситуации заключается в том, что на протяжении следующих сорока восьми лет не появилось ни одного перевода ценного текста с языка геез на какой-либо другой язык.

Откуда такая задержка? Почему такому ценному образцу утерянной религиозной литературы так долго не уделяли внимания, особенно с учетом того, что в распоряжении богословов имелся не один, а два экземпляра книги? Эта странная ситуация, вероятно, огорчала Джеймса Брюса, который потратил столько сил, чтобы найти и получить эти манускрипты, надеясь, что их переводы будут представлены публике еще при его жизни (он умер в 1794 г.).

Как ни соблазнительно увидеть за действиями министра иностранных дел и Войда некий организованный заговор, на самом деле причины были более прозаическими и обуславливались экономической и политической обстановкой той эпохи. Конец XVIII и начало XIX века характеризовались резким падением престижа христианской церкви во многих регионах протестантской Европы. Посещаемость церковных служб падала, многие церкви оказались заброшенными, уступив натиску ньютоновской науки и промышленной революции. Век разума и просвещения не оставлял места для преступлений ангелов, падших или каких-либо других. Большинство людей просто не интересовались, действительно ли ангелы стали жертвой своей похоти, а богословские споры о том, телесны или бестелесны падшие ангелы, явно не занимали умы простых смертных.