Марина Суржевская - Тот, кто приходит со снегом [publisher - SelfPub]

Завтра – это хорошее слово.

– Я хочу посмотреть, – безнадежно произнесла я.

– Хорошо, – он, смиряясь, медленно кивнул. – Идем.

И снова сжал мою руку. Я закусила изнутри щеку. Хотела вырваться и… не стала. Терен глянул остро сверху вниз.

Толпа веселилась. Нас подхватил людской поток сразу за поворотом, потянул вперед. И я уже сама вцепилась в теплую мужскую руку, словно боялась, что нас разделят. Очнулась, поняв, что делаю, отдернула… удерживать не стал. Да мы уже и пришли. Огромная ель гордо возвышалась над людьми, домами, набережной. Сияющая, искристая, присыпанная настоящим и искусственным снегом. Рядом кружились в танце и пели студенты, смеялись дети, хлопали в ладоши старики. В мире, где совсем нет магии, это дерево стало ее воплощением.

Мы остановились совсем рядом. Задрали головы, рассматривая огромные красные шары и золотые звезды на еловых лапах. В волчьих глазах Терена блеснула насмешка.

– И это волшебство?

– Они в него верят, – я кивнула на смеющиеся лица.

– Глупость, – он пожал плечами.

– Да, – согласилась я. – Но всем надо во что-то верить… В этом мире нет магии и жизнь слишком скоротечна. Чем дальше от центра мироздания, тем быстрее время. Но здесь раз в год наряжают елки, загадывая желание. А еще… верят, что истинная любовь творит чудеса.

Я смотрела на звезды, боясь повернуть голову.

– А ты? – он тоже разглядывал качающуюся на ветке звезду, словно было что-то интересное в пластмассе, густо усыпанной блестками. – Во что веришь ты, Мира?

– Зачем ты спрашиваешь? – напряглась я.

– Хочу узнать. Во что верят фреи? В падающие звезды? Что ты загадываешь, когда видишь их?

– Я слишком давно не смотрела в небо, – дернула плечом. – К тому же… когда идет снег, звезд не видно.

– И все же. Если звезда упадет, что ты загадаешь? – он вдруг повернулся ко мне, сжал плечи. – Какое у тебя заветное желание, цветочная фрея?

– А у тебя? – выдохнула я.

Он скривился, словно насмехаясь сам над собой, качнул головой. Я прижала ладонь к губам, почему-то именно в этот момент, именно в этом мире, где совсем нет магии, поверив, что чудо возможно.

И в тот же момент ударили где-то наверху огромные часы, отсчитывая последние мгновения уходящего года, и люди закричали в сотни глоток:

– С Новым годом! С новым счастьем!

Назад мы возвращались в молчании. Мимо танцующих людей, мимо вагончиков и продавцов сладостей, мимо ряженных и хмельных, мимо реки и домов, мимо… мимо… чужая жизнь и чужой город захлебывались счастьем наступившего праздника, а я чувствовала лишь тепло мужской руки, прислушивалась лишь к дыханию , вслушивалась в шаги…

Между домами шум проспекта смолк, словно его отсекли невидимой завесой. И мужская ладонь напряглась, когда мы шагнули во тьму. Еще несколько шагов, и моя квартирка. Темная парадная, кто-то снова выкрутил лампочку… Пахнет сыростью. Сколотые ступеньки. Третий этаж. Распахнутая дверь.

Темно. Лишь гирлянда с синими огоньками освещает тесную комнатку.

Потянулась, чтобы включить свет.

– Нет.

Короткий приказ, как и всегда у него. Почему? Не хочет смотреть на меня сегодня? Не хочет… горло сжало удавкой.

– Т-ш-ш, – какие у него губы, тянут душу вместе с поцелуем… Проклятый зверь зимы. И проОклятый. Мною.

– Не надо, – он лизнул мою щеку и снова поцеловал… соленый.

Я вырвалась. Щелкнула переключателем, зажигая лампу.

– Зачем ты пришел? Ну зачем? Сколько можно меня мучить? Уходи! Уходи сейчас же! Ты можешь уйти, я знаю… Уходи!

– Зачем? – он улыбается, смотрит в душу желтыми глазами. Мягкий шаг, тело, прижавшее меня к стене. – Я не хочу уходить, Мира.

– Уходи! – снова вырвалась. Он пока лишь играет, зверь еще не показал зубы, значит, еще есть шанс… – Уходи, слышишь? Убирайся! Не прикасайся ко мне! Не смей!

Он стянул через голову рубашку, не сводя с меня глаз. Мышцы перекатились под смуглой кожей, качнулся на груди волчий клык.

– Не приближайся! Не подходи! Не смей! – я кричала, даже орала. Потом била его, когда он все-таки подошел. Била по-настоящему, всерьез, словно все еще верила, что это поможет. – Уйд-и-и!

Крик утих, когда Терен прижал меня к себе. Сильно, на выдохе, щекой к своей груди. И я замолчала, слушая его сердце.

– Тише, фрея.

– Пожалуйста, уйди… Ты ведь можешь… Здесь нет магии… Ты можешь уйти!

– Ты устала от снега, фрея. Давно устала.

– Неправда!

Он тихо рассмеялся, и стало щекотно от его дыхания.

– Врешь мне? Разве не знаешь, что я наказываю за ложь… Фреи – дети лета, моя нежная. Дети цветов, высоких трав, плодов, налитых соком, нагретой солнцем земли… – я затихла, вслушиваясь в мужской голос. И уже видела все то, о чем он говорил. Чувствовала. Как пахнет земля после грозы… как тяжело склоняются ветви яблонь… как путаются лучи рассветного солнца в паутине… как алеет в горсти земляника… как целует теплый ветер обнаженные плечи…