Рэймонд Моуди - Жизнь после жизни - Исследование феномена продолжения жизни после смерти тела

Однако есть разница между самими опрошенными женского и мужского пола. В целом мужчины, пережившие околосмертный опыт, намного менее охотно его обсуждают, чем женщины. Гораздо больше мужчин, нежели женщин, говорили мне о своем опыте вкратце, не отвечали мне после на письма и не перезванивали, когда я хотел взять у них более детальное интервью. Намного больше мужчин отпускали комментарии вроде «Я пытался это забыть, подавить», часто говорили о страхе насмешек, упоминали, что эмоции, пережитые ими во время околосмертного опыта, были слишком сильными, чтобы возвращаться к ним в пересказе.

Хотя я не могу объяснить, почему это так, очевидно, не я один это заметил. Доктор Рассел Морс, известный исследователь в сфере духовного опыта, говорил мне, что и он, и его коллеги наблюдали то же самое. Среди тех, кто подходил к нему, чтобы рассказать о своем духовном опыте, было примерно в три раза меньше мужчин, чем женщин.

Еще один интересный факт — такой опыт часто получают во время беременности. Опять же я не могу объяснить почему. Возможно, сама беременность во многих аспектах является рискованным с физиологической точки зрения состоянием, чреватым многими потенциальными осложнениями. Понятно, что беременными бывают только женщины, и к тому же женщины менее скрытны, чем мужчины, этим можно объяснить, почему во время беременности такие случаи довольно распространены.

Откуда вы знаете, что эти люди просто не лгали вам?

Если вы никогда не слышали и не видели человека, который рассказывает вам о своем околосмертном опыте, легко развивать гипотезу о том, что эти истории лживы. Однако я нахожусь в уникальном положении. Я видел, как зрелые, эмоционально устойчивые взрослые, как мужчины, так и женщины, срываются и рыдают, рассказывая мне о том, что произошло с ними давно, до тридцати лет назад. Я слышал в их голосах искренность, тепло, чувство, которое невозможно передать на письме. Для меня — к сожалению, я не могу это разделить со всеми — идея о том, что эти истории могут быть выдумкой, совершенно недопустима.

В придачу к весу моего собственного мнения есть еще соображения, которые исключают возможность выдумки. Самое очевидное — это то, что многочисленные рассказы так схожи между собой. Как может быть, чтобы так много людей просто взяли и придумали одну и ту же ложь и рассказывали мне о ней на протяжении восьми лет? Такое можно себе представить только в теории, но никак не на практике. Можно, конечно, вообразить, что милая пожилая леди из восточной части Северной Каролины, студент-медик из Нью-Джерси, ветеринар из Джорджии и многие другие собрались несколько лет назад все вместе и придумали такой изощренный обман специально для меня. Однако я не думаю, что это вероятно!

Если они не лгут в открытую, возможно, они просто представляют факты в искаженном свете. Разве за эти годы они не могли расширить свои истории?

Этот вопрос приводит нас к хорошо известному психологическому феномену, когда человек начинает с простого описания опыта или события, а в последующем развивает его до проработанного рассказа. С каждым воспроизведением он добавляет какие-то мелкие детали, в которые постепенно начинает верить, пока история не становится настолько приукрашенной, что уже мало похожа на оригинал.

Однако я не верю, что этот механизм хоть в какой-то мере сработал в тех случаях, которые я анализировал. Во-первых, рассказы людей, которых я опрашивал вскоре после их опыта (иногда прямо в больнице, где они восстанавливались), типологически схожи с рассказами тех, кто вспоминал об опыте, имевшем место десятилетия назад. Во-вторых, в некоторых случаях люди, с которыми я беседовал, записывали свои впечатления об околосмертном опыте вскоре после того, как он был получен, и во время интервью зачитывали мне свои записи. Эти описания были такого же типа, как опыт, пересказываемый по памяти через несколько лет. Кроме того, следует учитывать тот факт, что зачастую я был только первым или вторым слушателем, которому рассказывали о таком опыте, и то с большой неохотой, даже в тех случаях, когда опыт имел место за несколько лет до разговора. Хотя в этих случаях было мало возможности для приукрашивания, если она вообще была, эти рассказы опять-таки не отличаются в целом от рассказов, которыми делились более часто на протяжении нескольких лет. Наконец, вполне возможно, что во многих случаях наблюдался процесс, противоположный приукрашиванию, — то, что психиатры называют «репрессией» или вытеснением, — психологический механизм, в рамках которого используется сознательное усилие для контроля нежелательных воспоминаний, чувств, мыслей или для сокрытия их от сознания. Во многих случаях во время интервью люди отпускали замечания, которые, несомненно, указывают на то, что имело место вытеснение. Например, одна женщина, в подробностях рассказавшая мне о своем околосмертном опыте, сказала: «Я чувствую, что было больше всего, но я не все помню. Я пробовала это вытеснить, потому что я знала: в это все равно не поверят». Мужчина, переживший остановку сердца во время операции, которая потребовалась ему из-за множества серьезных ран, полученных во Вьетнаме, поведал об эмоциональных трудностях, с которыми столкнулся при обдумывании околосмертных переживаний: «У меня дыхание перехватывает, когда я пытаюсь об этом рассказать, даже сейчас… Я чувствую, что там было много всего, чего я не могу вспомнить. Я постарался об этом забыть». Одним словом, кажется, можно с уверенностью утверждать, что приукрашивание вряд ли играет серьезную роль в развитии этих рассказов.