Рэймонд Моуди - Жизнь после жизни - Исследование феномена продолжения жизни после смерти тела

Один человек был в таком отчаянии после смерти жены, что пытался застрелиться; он «умер», но его вернули к жизни. Он рассказывает: «Я не отправился туда, где была моя жена. Я попал в ужасное место… я немедленно понял, какую ошибку совершил. Я думал: “Лучше бы я этого не делал”».

Другие, попавшие в неприятное состояние лимба, говорили, что у них было такое чувство, что они застряли там надолго. Это было наказание за то, что они «нарушили правила», пытались еще до того, как настал их срок, сами избавиться от «задания», от выполнения в жизни определенной миссии.

Эти признания совпадают с тем, что поведали мне несколько человек, которые «умерли» по другой причине. Они сказали, что, когда они были в этом промежуточном состоянии, им открылось, что самоубийство — весьма прискорбный поступок, за которым следует суровое наказание. Один человек, имевший околосмертный опыт после аварии, сказал: «[Пока я был там], я почувствовал, что мне абсолютно запрещены две вещи: убить себя или убить другого человека… Если бы я покончил с собой, я швырнул бы дар Божий Ему в лицо… Убийство другого было бы нарушением воли Божьей в отношении этого человека».

Такие мнения, которые к настоящему моменту я слышал от многих, полностью совпадают с наиболее древними теологическими и моральными аргументами против самоубийства, в разных формах встречающихся в трудах таких непохожих друг на друга мыслителей, как Фома Аквинский, Локк и Кант. С точки зрения Канта, самоубийство — это деяние, которое противоречит целям Господа и потому рассматривается как бунт против Создателя. Фома Аквинский говорит, что жизнь — дар Бога, так что прерогатива Бога, а не человека ее отнимать.

Однако в этом обсуждении я не осуждаю самоубийство с точки зрения морали. Я просто говорю о том, что поведали мне люди, получившие околосмертный опыт. Сейчас я готовлю вторую книгу об околосмертных переживаниях, и там этот вопрос наряду с другими будет рассмотрен подробнее.

Есть ли у вас кросс-культурные случаи?

Нет, таких случаев у меня нет. Это одна из причин, почему я не называю свою работу научной: группа людей, которых я выслушал, не является случайной выборкой людей. Я бы очень хотел послушать об околосмертном опыте эскимосов, индейцев квакиутл и навахо, людей из племени тутси и так далее. Однако из-за географических и иных ограничений мне не удалось этого сделать.

Есть ли какие-то исторические примеры околосмертных переживаний?

Насколько мне известно, нет. Однако, поскольку я полностью сосредоточился на современных рассказах, у меня просто не было времени, чтобы адекватно изучить этот вопрос. Поэтому я совсем не удивлюсь, если такие истории были зафиксированы в прошлом. С другой стороны, я почти уверен, что околосмертный опыт стал гораздо более распространен в последние десятилетия, чем в более ранние периоды. Дело в том, что только недавно появились и стали доступны эффективные методы реанимации. Многие из тех людей, кого удалось вернуть к жизни сейчас, ранее просто не выжили бы. В качестве примеров можно привести инъекции адреналина в сердце, аппараты типа дефибриллятора, искусственное сердце и искусственное легкое.

Изучали ли вы истории болезни тех людей, с которыми беседовали? Там, где это было возможно, да. В случаях, которые меня пригласили исследовать, медицинские данные подтверждали слова пациентов. В некоторых случаях из-за того, что прошло много времени, и/или по причине смерти человека, осуществлявшего реанимацию, записи были недоступны. Рассказы людей, истории болезни которых невозможно проверить, ничем не отличаются от рассказов людей, чьи карточки можно изучить. Во многих случаях, когда у меня не было доступа к медицинским документам, я заручался свидетельствами других — друзей, врачей или родственников информанта — в том, что человек действительно побывал на грани жизни и смерти.

Я слышал, что уже через пять минут реанимационные меры бесполезны, а вы говорите, что некоторые из ваших информантов были «мертвы» до 20 минут. Как это может быть?

Большинство цифр в медицинских источниках представляют собой усредненные величины, которые нельзя воспринимать как абсолют.

Пять минут, о которых часто говорится, это средняя величина. Есть неписаное правило, что после пяти минут не стоит начинать реанимационные меры, поскольку в большинстве случаев за это время мозг необратимо страдает от недостатка кислорода. Однако, поскольку это всего лишь усредненная величина, логично ожидать, что в отдельных случаях это время может варьироваться. Я сталкивался с примерами, когда реанимационные меры начинались через 20 минут и необратимых последствий для мозга не было выявлено.