Елена Блаватская: Разоблаченная Изида. Том II

Это представители буддийской Троицы: Будда, Дхарма и Сангкха или Фо, Фа и Сенгх, как их называют в Тибете.

Бикшу не разрешено что-либо непосредственно принять даже от мирян своего народа, менее всего от иностранца. Избегается малейший контакт с телом и даже одеянием лица, не принадлежащего к их особой общине. Поэтому даже те подарки, которые мы приносили и которые состояли из кусков красной и желтой пу-лу (шерстяная ткань, обычно носимая ламами) должны были подвергаться странным церемониям. Им запрещено: 1) требовать или выпрашивать что-либо — даже если бы они голодали — они должны ждать, когда им это добровольно предложат; 2) прикасаться руками к золоту или серебру; 3) есть хотя бы кусочек даже принесенной в подарок пищи до тех пор, пока даритель ясно не говорит ученику: «Это для вашего учителя в пищу». После этого ученик, повернувшись к пазену, в свою очередь должен предложить ему пищу, и только тогда, когда он произнес: «Учитель, это разрешено. Берите и кушайте», — лама может брать пищу правой рукой и кушать. Все наши приношения должны были пройти такие очищения. Когда серебряные монеты и несколько горстей анн (анна равна четырем центам) при различных случаях преподносились общине, один из учеников сперва обвертывал руку желтым платком, и принимая сумму на ладонь, немедленно препровождал ее в бадир, еще где-то называемый сабаит, священную чашу, обычно из дерева, предназначенную для приношений.

Эти камни пользуются большим почетом среди ламаистов и буддистов; ими украшены трон и скипетр Будды, и далай-лама носит такой камень на четвертом пальце правой руки. Их находят в горах Алтая и близ реки Яркух. Наш талисман был дар от уважаемого верховного жреца, Гелонга, одного калмыцкого племени. Хотя их считают отступниками от первичного ламаизма, эти кочевники поддерживают дружеские сношения со своими братьями калмыками, чохотами Восточного Тибета и Кукунора, и даже ламаистами Лхассы. Духовные власти, однако, не желают иметь сношения с ними. Мы имели большие возможности хорошо ознакомиться с этим интересным народом Астраханских степей, в юности живя в их кибитках и пользуясь сердечным гостеприимством их князя Тюмени, их покойного главы, и его княгини. В своих религиозных церемониях калмыки пользуются трубами, сделанными из бедренных и локтевых костей покойных правителей и верховных жрецов.

У калмыков-буддистов астраханских степей существует обычай делать своих идолов из пепла их сожженных князей и жрецов. Родственница пишущей эти строки имеет в своей коллекции несколько маленьких пирамид, сделанных из пепла выдающихся калмыков, которых подарил ей сам князь Тюменэ в 1836 году.

Священный веер, употребляемый верховными жрецами вместо зонтика.

См. т. I.

См. его «Лекции о звуке».

От составного слова «сутра», изречение или заповедь, и «антика» — близко, рядом.

Это звучит как несправедливость по отношению к Ашоке — сравнивать его с Константином, как делают некоторые востоковеды. Если в религиозном и политическом значениях Ашока для Индии сделал то же, что Константин якобы для Западного Мира, то на этом всякое сходство кончается.

См. «Индийские зарисовки»; «Новая энциклопедия» Эпплтона [536], и т. д.

Аум (мистический санскритский термин Троицы), мани (священная драгоценность), падме (в лотосе, так как падма — название лотоса), хум (да будет так). Шесть слогов в этой фразе соответствуют шести главным силам природы, эманирующим из Будды (абстрактное божество), не Гаутама, который является седьмым. Альфой и Омегой бытия.

Мору (чистый) один из наиболее знаменитых ламасериев Лхассы, находящийся в центре города. Там Шаберон Далай-Лама пребывает большую часть зимних месяцев. В течение двух или трех месяцев теплого времени ему обителью служит Фохт-ла. В Мору находится величайшая типография страны.

Буддийский большой канон, содержащий 1083 труда в нескольких сотнях томов, из которых многие трактуют о магии.

Между 1838 и 1840 годами среди друзей Дагера был популярен один анекдот. На одном званном вечере, приблизительно месяца за два до того, как знаменитый способ Дагера был представлен Академии наук (что сделал Араго в январе 1839 г.), жена Дагера серьезно советовалась со знаменитыми врачами того времени по поводу ментального состояния своего мужа. Рассказав врачу многочисленные симптомы того, что она считала, признаками помешательства своего мужа, она со слезами на глазах добавила, что наибольшим доказательством сумасшествия Дагера для нее было его твердое убеждение, что ему удастся пригвоздить к стене свою собственную тень или закрепить ее на магических металлических пластинках. Врач внимательно выслушал сообщение и сказал, что он сам тоже недавно заметил в Дагере сильно выраженные признаки того, что, по его мнению, было несомненным доказательством сумасшествия. Он закончил беседу твердым советом ей потихоньку и немедля отправить мужа в Бисетре, в известную клинику для сумасшедших. Спустя два месяца показ ряда картин, снятых посредством нового способа, вызвал в мире науки и искусства глубочайший интерес. Тени, в конце концов, были закреплены на металлических пластинках и «сумасшедший» был провозглашен отцом фотографии.