Бхагаван Раджниш - Когда туфли не жмут. Беседы об историях Чжуан-цзы.

Видели вы портрет Рамы, на котором он выглядел бы очень старым? Или Кришны с посохом в руке, опирающегося на него? Он прожил 80 лет, он был стар, но индуисты просто отбросили идею изображать его старым, так как если вы смотрите на Бога, он всегда молод, а религия всегда свежа, совсем как невинный малыш, как утренняя роса, как первая звезда на вечернем небе. Но тогда Бог не может быть авторитетом, так как авторитет означает груз прошлого. — без груза прошлого авторитета не создать.

Фынь спросил: "Живых или мертвых?" Князь ответил: "Уже давно умерших". "Тогда, — сказал колесник, — вы читаете лишь грязь, которую они оставили после себя".

Когда вы слишком заняты прошлым, вы заняты грязью, могила-ми, вы — гробокопатель, вы живете на кладбище, вы уже не часть того живого явления, которое является жизнью.

Князь заметил: "Что ты можешь об этом знать? Ты — лишь колесник. Лучше тебе дать мне хорошее разъяснение, иначе ты умрешь".

Князь не мог поверить собственным ушам, что обычный колесник может учить его мудрым вещам. Люди, которые готовы учиться, готовы учиться откуда угодно. Этот человек готов учиться у мертвых авторитетов, но не у живого колесника. А я говорю вам, что живой колесник лучше, чем мертвый царь, так как он жив. Никто ему не поклоняется, но Бог все еще верит в него, поэтому он жив.

Князь очень разгневался, он сказал: "Лучше тебе дать мне хорошее разъяснение, иначе ты умрешь".

Колесник сказал: "Давайте посмотрим на дело с моей точки зрения. Когда я делаю колесо, если я не очень стараюсь его подогнать, оно отваливается, а если я слишком упорствую, оно не подходит. Но если я ни не очень стараюсь, на слишком упорен, тогда оно подгоняется точь-в-точь. Работа получается такой, какой я и хотел, чтобы она была. Вы не сможете объяснить этого словами, — вы должны знать, каково это".

Колесник говорил: я не знаю об авторитетах и экспертах. Давайте взглянем с моей точки зрения. Да, я —лишь колесник, но я знаю свое ремесло и кое-чему из него научился. Это мастерство и такое тонкое и деликатное, что его невозможно объяснить словами.

Если вы впадаете в крайности, колесо никогда не выйдет таким, как надо. Вы должны оставаться как раз посередине. И как вы объясните это словами? Спросите канатоходца, — как он может разъяснить вам это словами? Каким образом он идет по канату, натянутому между двумя горами, над долиной, там. где если он упадет, то упадет навсегда и погибнет? Как он идет по канату? Может он рассказать это словами? Он скажет: "Если я слишком сильно наклоняюсь вправо, я немедленно должен выровняться и склониться влево. Если я слишком наклоняюсь влево, тогда я должен наклониться вправо, в противоположном направлении, чтобы уравновеситься."

Это может быть записано, но не натягивайте канат и не отправляйтесь в прогулку по нему, лишь прочитав это, потому что вы никогда не вернетесь назад. Ведь это не вопрос интеллектуального знания, это вопрос чувствования всем вашим существом: насколько наклоняться? И не может быть ни одной фиксированной формулы — каждая личность отлична. Это будет зависеть от человека, от веса, от роста и от ситуации, от дующего ветра. И это будет зависеть, от внутреннего ума. Вы должны будете это почувствовать, вы не сможете иметь фиксированную формулу и следовать ей. Вы должны будете научиться этому через мастера. Вы не сможете пойти в колледж и научиться этому.

В колледже вы можете выучиться философии, математике, можете научиться науке, всему, но вы не сможете научиться мастерству. Мастерству учатся только через мастера, который знает, и, просто наблюдая за ним, вы начинаете чувствовать его. И вы должны настолько ему верить, что если он наклоняется вправо, ваша внутренняя суть тоже наклоняется вправо. Если он наклоняется влево, ваша внутренняя суть это чувствует и вы наклоняетесь влево. Вы стали его тенью, и вы вновь и вновь начинаете.

Колесник сказал: "Давайте посмотрим на дело с моей точки зрения. Когда я делаю колесо, если я не очень стараюсь его подогнать, оно отваливается, а если я слишком упорствую, оно не подходит. Но если я ни не очень старателен, на слишком уверен, колесо подгоняется точь-в-точь. Работа получается такой, какой я хотел, чтобы она была.

Вы не сможете объяснить этого словами, вы должны знать, каково это. Я не могу в точности объяснить даже своему сыну, как это делается, и мой сын не может выучиться этому от меня. Вот каков я, 70-летний, все еще делающий колеса!"