Ли Кэрролл - Праздник цвета индиго

Передовой отряд — это «фиолетовые». Понимаете, о чем я сейчас говорю? По существу, каждые два столетия появляется новый цвет. Так и развивается цивилизация. И по-настоящему мощный поток «фиолетовых» начался в XVIII веке. До того их были считанные единицы. Просто сейчас сам ход времени ускорился, и Индиго прибывают намного быстрее, чем было с предыдущими новыми цветами.

"Фиолетовые" — предшественники Индиго. Помните, они не усваивают уроков, они просто смотрят вокруг: что-то для них — наполовину забытое, что-то — лишь наполовину запомнившееся. А Индиго не смотрят, они — футуристы. Они пришли, чтобы показать наше завтра. Им плевать на прошлое. Но «фиолетовым» приходится сплетать все воедино, чтобы закончить третье измерение. И поэтому каждый цвет по-своему важен, все они нужны. У каждого есть свое место, и своим развитием каждый цвет ничуть не ослабляет общую систему. Главное, что следует знать: «фиолетовые» — предшественники Индиго.

Вспомните: мы целых две тысячи лет, вплоть до середины XX века, были очень религиозны. Мы даже не пользовались словом «метафизика», хотя его и придумал еще Аристотель. Религия значила для нас намного больше, и даже в середине XX века то, что мы сейчас называем «метафизикой», именовалось «спиритуализмом» — это влияние протестантства, христианской веры. А люди "со странностями", наряду с проститутками, пребывали под надзором полиции нравов. Таким образом, мы превратились в вольных мыслителей и перестали цепляться за Библию — ну, скажем, сто лет назад. А о цветах вообще никто не говорил, и о развитии человеческого разума на этом уровне, и о том, что у нас есть какая-то задача во Вселенной, — об этом тоже никто не говорил. Все мы были просто "дети Божьи".

Итак, перед нами процесс, который теперь протекает намного драматичнее и быстрее, чем когда-либо прежде, Мы все еще держимся за религию и все еще не желаем признать роль самого человека в его эволюции. На протяжении минувшего столетия мы делали квантовые скачки в развитии нашего разума, но сейчас чувствуем себя «неполноценными», поскольку на горизонте появилось нечто новое. Это всегда меня озадачивало — ну почему подобное нас так задевает? Мы просто стали развиваться в ускоренном темпе. Иными словами, линейная направленность нашей жизни стала оживленнее. Сейчас она проявилась. В прошлом ее просто не было. Это была лишь слабая и пологая рябь на воде, и почти никто ее не ощущал. Но сейчас все сравнимо с компьютерами — с их байтами, переключениями и операциями. И мы должны это сознавать. Это интересно!

ДЖЕН:Что ж, пора поговорить о детях. Со времени нашей последней беседы прошло целых два года. Что нового вы можете рассказать о Детях Индиго? Изменилось ли что-то за это время?

НЭНСИ:Я думаю, они начали лучше сознавать, кто они. Как раз сейчас я занимаюсь одним явлением, которое заметила лишь в прошлом году, когда была в Европе. Дело в том, что у гуманистов есть отличительная особенность — кривые зубы. Это, конечно, может показаться смешным. Но у гуманистов и правда часто кривые зубы, рот слишком мал для передних. И мало кому их выпрямляют. Я это заметила. Многие из этих Индиго живут в семьях, где родители не ставят детям скобки — я уж не знаю почему, но меня это удивило, ведь многим из таких детей уже 16, 17, 18 лет, даже 20–22. Но и у тех, кто помладше, я это тоже видела. Не знаю, будут родители ставить им скобки или нет, но дело даже не в этом. Просто у художников и концептуалистов такого нет.

ДЖЕН:Может, этим детям просто все равно, как они выглядят?

НЭНСИ:У меня нет ни малейшего представления. Впрочем, я полагаю, они действительно не так склонны к лечению, как в свое время мы. Доктора уже не являются для этих детей непререкаемыми авторитетами. Это единственная перемена, которую я заметила, — за исключением того, конечно, что Индиго становится все больше и больше. Думаю, самые серьезные перемены произойдут в следующие пять-шесть лет, но я сомневаюсь, что нам придется менять определения типов. Мне кажется, нынешние характеристики будут только укрепляться.

ДЖЕН:Учитывая ваш необычный дар, не удавалось ли вам замечать какие-то новые цвета?

НЭНСИ:Пока нет. Но когда я столкнулась с цветом Индиго, мне сказали, что будет еще один цвет. Пока я его не видела. Подождем.

ДЖЕН:А предположения о том, какой это цвет, у вас есть?

НЭНСИ:Нет, понятия не имею.

ДЖЕН:С тех пор, как мы опубликовали "Дети Индиго", в мире невероятно участились случаи детской жестокости — я имею в виду, когда дети убивают детей. Это как-то связано с феноменом Индиго?