Алистер Кроули - Книга Лжей

Иные люди вглядываются в свою душу, в Свои воспоминания и не видят ничего кроме стыда и боли.

Тогда они идут проповедовать человечеству "Закон Добра".

Они призывают к аскезе, к «добродетели», [словом], к трусости во всех её формах.

И ноют без конца.

Приидите же ко мне, [о] приодетая, беззубая, безволосая Дура, и [о] обессилевший от излишеств Будда! Я знаю, как заткнуть вам рты, покрытые пеной!

Природа расточительна; но 'она' может себе это позволить.

Природа лжива; но и 'я' — маленький лгунишка.

Природа бесполезна; но всё же 'как' она красива!

Природа жестока; ну так и я 'садист'.

Игра продолжается; для Будды она, возможно, слишком крута, для меня же (если я вообще уделю ей внимание) нелепа.

Viens, beau negre! Donne-moi tes levres encore! [102] Фрц. Поди сюда, милый негр! Подставь мне ещё раз свои губы.

Название главы взято от танцплощадки, куда брат П. ходил довольно часто — до тех пор, пока не обрёл респектабельность. Сама глава служит укором тем, кто не видит во Вселенной ничего кроме зла и страданий. Буддистский подход наверное содержит зерно истины, однако для мужественных мужчин и он — узок. Постулат о том, что "любовь есть страдание", потому что её восторги скоротечны, не заслуживает даже презрения. Дура в стихе 5 — вполне конкретная наглая тварь, которую мы в своё время разоблачили в «Экуиноксе». Конец стиха восходит к Катуллу, который в одной из эпиграмм пишет о юноше, превратившем своего дядюшку в Гарпократа. Для брата П. это — лишь самый нейтральный путь проявить своё мужское начало, ибо иначе болезнь станет неизлечимой. Последний стих — цитата. Жизнерадостные дамы в Париже негров очень любят. Тем самым наша цитата косвенно подтверждает гипотезу, что дамы тоже иногда умеют наслаждаться жизнью. Слово «садист» есть не более чем дань маркизу де Саду, сумевшему облечь радости пыток в изящную литературную форму.

Плата за Существование есть вечная Воинская служба.

Будь я ирландцем, я сказал бы: плата за вечную Воинскую службу — Существование.

Существование же столь уныло, что плата не кажется чрезмерной.

Есть ли там [наверху] ещё какое-то правительство? Так к чёрту его! Боже, покарай англичан!

— О брат PERDURABO, такие мысли недостойны [тебя]…

— А в рыло не хочешь?! [103] Армейский ответ брата ПЕРДУРАБО на вопросы профанов.

В этой главе брат П. продолжает тему главы 79. Он описывает самого себя как крепкого, беззаботного и почти неотёсанного ирландца. Это не очкарик и не белоручка, ищущий «спасения» в дамском самоотрицании; не ползущий на коленях Иисус, преодолевающий Существование, чтобы воздвигнуться в звуках похоронного марша в ушах Савла; [104] Об обращении Савла в Павла см. Деян. 26: 12–15. не мелочная Опухоль, пускающая свои корни в его мозжечёк. [105] Йесод, ISVD = 80 = P, основа мiра (не следует забывать также, что Кроули имеет ввиду Воина Духа). "Новый Учитель" [вообще] означает лишь одно: "Старый евнух" (да и то с маленькой буквы). В стихе 2 показана подлинная борьба за Существование, столь пугающая новых учителей, однако достаточная в качестве Причины Существования. Стих 5 выражает всю печаль новых учителей, а стих 6 представляет собой [армейский] ответ брата П. на их критические возгласы.

Я не анархист в вашем смысле слова: ваши бетонные мозги не возьмёт никакая бомба.

Я не анархист в вашем смысле слова: что толку натравливать на властей — полицейского?

До тех пор, пока есть граждане, охотники или хотя бы идейные личности, у которых идеи пожиже, чем у Шелли, а самодисциплина послабже, чем у Лойолы [107] 'П.Б. Шелли', 1792–1822, английский поэт и филосов-мистик; 'И. Лойола', 1491–1556, основатель ордена иезуитов, проповедник суровой аскезы. — короче, люди, много не дотягивающие до осознания СОБСТВЕННОГО Я, — я против анархии, за феодализм.

Всякий «Освободитель» умел добиться лишь порабощения Свободных.

В качестве названия главы взято имя одного из участников [и авторов репортажей] происшествия на Сенном рынке в Чикаго. Читайте «Бомбу» Ф. Гарриса. В стихе 1 показано, что брат П. не видит проку в таких жалких средствах, как бомба. И, хотя он и разделяет цели анархистов, несмотря на то, что они, не останавливаясь ни перед чем, боятся пить какао, чтобы "не перевозбудиться" (о чём предостерегает своего ученика известная Оливия Уоддон), судьба их — бать сожранными полицейскими, как только полиции дадут на это «добро». Последняя, самая горькая фраза, увы, правдива; русские обладают гораздо большей личной свободой, чем англичане. Последние [британские] "указы против радикалов" сделали девять из десяти англичан рабами, обязав их докладывать властям о каждом своём шаге, как условно осуждённых или отпущенных на поселение. Единственное решение этой социальной проблемы — в создании нового класса, обладающего подлинно патриархальным сознанием и рыцарским кодексом.