Array Бодхи - Майя - Форс-минор

— Учусь играть на некоторых этнических инструментах, хожу на курсы по йоге и ведической философии, знакомлюсь с людьми, читаю.

— Но все это, наверное, можно было бы делать где-то в другом месте в Индии?

— Наверное… Но мне здесь очень нравится.

— Ну надо же!

— Так ты скоро уезжаешь? — в этих словах слышится легкая тревожность, скорее всего из-за того, что он опять начал терять надежду.

— Думаю, что да. Здесь я хочу еще съездить в Сарнатх. Ты что-нибудь слышал об этом месте?

— Там Будда прочитал свою последнюю проповедь перед тем, как достичь просветления.

— Ну это я и сама знаю:) Там интересно?

— Много храмов, чисто, полянки, парки… Но мне там не понравилось, — слишком похоже на музей. Храмы Варанаси наполнены особой силой, ты сразу это почувствуешь, а там все какое-то игрушечное.

— Силой говоришь?:)

— Да, силой. Варанаси, местные храмы, Ганга — это места силы.

— Ты читал Кастанеду?

— Кое-что, но дело не в этом. Я действительно чувствую эту силу.

— И как ты ее чувствуешь?

— Как? Как… Я никогда не пробовал это описывать. Я думаю, что в этом нет смысла, это надо переживать:)

— Одно другому не мешает. Знаешь, многие люди говорят, что у них есть какой-то особенный опыт, но описать ничего толком не могут.

— Может быть, ты просто не понимаешь их? …Ой, прости, я не хотел тебя обидеть, но ведь такое может быть. Намкай Норбу Ринпоче говорил, что пока у тебя нет опыта просветленных состояний, ты будешь задавать вопросы, будешь все подвергать сомнению, пытаясь понять что-то рассудком, но то, о чем он говорит, рассудком понять невозможно. В этом случае он советует не разочаровываться в учении буддизма, а попытаться-таки измениться так, чтобы его слова доходили не до ума, а до сердца.

— Чувствую себя прямо как на лекции:) А почему ты на кого-то ссылаешься? У тебя самого есть понимание этого вопроса?

— Есть, конечно, оно совпадает с мнением Намкая Норбу Ринпоче.

— То есть ты сформировал свое мнение самостоятельно, до того как услышал то, что говорил Ринпоче?

— …Нет, не до того, — поежился от неловкости, — но когда я услышал это, я сразу понял, что это именно то, что я так долго не мог сформулировать. Я сразу принял эту точку зрения… И даже не то чтобы принял, а… Ну в общем это мне кажется очень понятным.

Знакомые мотивы… но из чего выбирать? Гулять среди оборванцев, которые таращатся во все глаза, не хочу, плавать на лодке устала… мальчик… симпатичный, да… может, просто поменьше говорить? Откидываюсь на стуле, внюхиваюсь в свои желания. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.

— Значит, тебе это кажется понятным. Ну допустим. Ты пойми, я сейчас не пытаюсь опровергнуть твой опыт, я пока что прошу просто описать его. Это не значит, что я пойму тебя, если у меня такого опыта нет, это мне ясно, но возможно в самом описании я почувствую твою искренность, живость, а возможно наоборот. Ты видишь разницу между тем, о чем говоришь ты, и тем, о чем тебя прошу я?

— Честно говоря, не очень… Я думаю, что мистический опыт невозможно описать.

— Ну, например, Кастанеда его как-то описывал. Рамакришна описывал. Кришнамурти описывал, да ведь и Намкай Норбу Ринпоче тоже описывал! И у меня, кстати, не возникает подозрений в том, что это вымысел. Раньше я думала, что это гениальная выдумка, но сейчас — нет.

— Расскажешь, почему так произошло?

— Может быть… в другой раз.

В последние минуты стало возникать отравление от разговора, и чем дальше, чем сложнее было преодолевать какую-то странную тяжесть, переходящую всплесками в раздражение. Странно… Мне всегда нравились такие разговоры, да еще с симпатичными мальчиками. Я могла часами разговаривать о магах, йогах, новых открытиях психологов, но сейчас этот фонтан удивительным образом иссяк. Мне определенно больше не хотелось болтать, сейчас это воспринимается именно как «переливание из пустого в порожнее».

— ОК, Рой, я хочу прямо сейчас пойти прогуляться к храмам. Судя по карте, это не очень далеко. Пойдешь со мной?

— Да, да, мы ведь договорились.

Никогда бы не подумала, что у мальчиков с такой внешностью могут быть такие проблемы, как неловкость, скованность, смущение, озабоченность твоим мнением. Или они становятся героями только рядом с неуверенными в себе девочками?

Такое впечатление, что между мальчиками и девочками вообще не бывает нежных и доверительных отношений. Борьба между ничтожностью и самодовольством. Ну разве только в первые дни, или даже часы, весы балансируют, а потом начинаются взаимные страдания. Один страдает от того, что его «не любят», другой — от того, что «его любят». Что это за любовь такая? …Точно, это же именно страдание! И вот именно его и называют любовью! Много раз я наблюдала в себе такой механизм — вроде бы мальчик уже надоел, и я даже начинаю думать, как бы с ним расстаться, но вдруг он начинает вести себя со мной холодно, и я уже не хочу с ним расставаться, начинаю добиваться его внимания, ждать звонков, ревновать… Ревность — вот ведь тоже почти что синоним любви. «Ревнует, значит любит» — какая чудовищная глупость! Когда я ревную, я превращаюсь в хладнокровного мстительного монстра, готового уничтожить все, что вызывает у меня ревность. Как же можно не видеть этого? Как можно ЭТО назвать любовью? Как ревность может быть совместима с нежностью, с восторгом, симпатией, устремленностью? Это так очевидно для меня сейчас… не понимаю, как я жила без этой ясности все эти годы…