Елена Блаватская - Загадочные племена на «Голубых горах»

В один из базарных дней я встретила монегара (старосту) деревни, к которой принадлежала моя артель рабочих. Увидев меня, он остановился и подошел ко мне с поклонами.

– Мать, – сказал он мне, – я печален и попал в большую беду! – и тут же заплакал.

– Что такое случилось? Говори скорее…

– Все мои парни умирают один за другим, и я не в состоянии ни помочь им, ни остановить наваждения… Их убивают курумбы!..

Я поняла и спросила о причине такого с их стороны озлобления.

– Все денег более и более хотят… Мы отдаем почти все, что сами зарабатываем. Но они все недовольны. Прошлою зимой говорю им, что денег у нас более нет, не могу больше дать, а они нам в ответ: «Ладно… как знаете… а мы свое получим!..» Если они так отвечают, то мы знаем наперед, что это значит. Эти слова влекут за собою неминуемо смерть нескольких людей из нашей артели… Ночью, когда все кругом нас спит, мы вдруг все просыпаемся разом и видим, что между нами стоит курумба. Наша артель ведь спит вся вместе, в одном большом сарае…

– Так зачем же вы не запираете двери покрепче на засовы? – спросила я старосту.

– Запираем, да какая может быть польза в засовах? Запирайте сколько хотите, а курумба пройдет куда угодно, хоть через каменные стены… Смотришь, проснувшись в страхе, а уже он тут, среди наших: стоит и разглядывает каждого. Подымет так палец и уткнет его то в одного, то в другого, в Маду, в Куриру, в Джоги … (имена трех последних жертв)… сам не открывает рта, молчит, а только указывает, а затем вдруг и след его простыл! Через несколько дней те, в кого он потыкал пальцем, заболевают, начинают гореть, животы у них пухнут горой, а на третий день, а то на тринадцатый, они умирают. Так умерло у меня за последние несколько месяцев восемнадцать молодых людей из тридцати… Вот нас и осталась всего горсточка!.. И он горько заплакал.

– Но почему же вы не принесете жалобы правительству? – спросила я.

– Да разве саабы поверят? Кто же может поймать муллу-курумбу?

– Так дайте этим ужасным карликам то, что они требуют, двести рупий, и пусть они обещают оставить хоть остальных в покое…

– Да, надо будет так сделать, – сказал он со вздохом. И поклонившись, ушел»…

Этот пример есть один из многих, приводимых госпожою Морган, женщиною умной и вполне серьезной. Он показывает наглядно, что веру в колдовство разделяют с «суеверными» туземцами даже многие англичане.

– Я живу между этими народами более сорока лет, – говорила мне часто генеральша. – Я наблюдала за ними тщательно и долго. Было время, когда я не верила в эту силу, называя ее абсурдом… Но раз убедившись, я поверила, как и многие другие…

– Но вам известно, что над этою вашей верой в колдовство… смеются? – заметила как-то я.

– Знаю и давно убедилась в том. Но мнение публики, судящей поверхностно, не может изменить моего мнения, коль скоро оно основано на фактах.

– Мистер Беттен говорил мне вчера за обедом, смеясь, что месяца, два тому назад, у него была встреча с курумбами, но, что он, несмотря на их угрозы, до сих пор жив.

– Что именно рассказал он вам? – спросила она с оживлением, снимая очки и положив в сторону работу.

– Что он на охоте ранил как-то слона, но что тот ушел от него в чащу. Животное было великолепное, и он не захотел упустить его. С ним было человек восемь бюргеров-баддагов, и он приказал им следовать за собою в погоню за раненым слоном. Но зверь завел их очень далеко, так далеко, что если бы они не увидали, наконец, его мертвого тела, то баддаги-шикари не пошли бы далее под предлогом, что могут встретить курумбов. Но это не помогло бы, потому что они и без того встретились с ними лицом к лицу, подойдя к слону. Курумбы объявили, что слон их, и что они его только что убили, показывая в доказательство с дюжину своих стрел в его теле… Но Беттен отыскал между ними и рану от своей пули. Выходило так, что курумбы не убили, а только доконали сильно уже раненое животное… Но карлики стояли на своем праве. Тогда, по словам Беттена, невзирая на их проклятья, он прогнал их, и, отрезав ногу и клыки слона, уехал домой… «Ну вот, я до сего дня здоров и невредим», – смеялся он, – «а ведь индусы, чиновники в моем департаменте, уже было совсем похоронили меня, услыхав о моей встрече с курумбами!»…

Мистрис Морган, выслушав терпеливо мой рассказ, только спросила: – Он вам более ничего не говорил?

– Нет.

Обед кончался, и разговор сделался общим.

– Ну так я вам сама доскажу то, что он пропустил; а рассказав, призову свидетеля, единственного, кроме Беттена, пережившего неприятную встречу.