Елена Блаватская - Загадочные племена на «Голубых горах»

Зато все служащие, землевладельцы, плантаторы, весь тот люд, словом, который поселился и живет уже годами в Уттакаманде, Коттагири и других поселках и городках на скатах Нильгири, относится к вопросу немного иначе. Оседлые жители выраставших, как по волшебству, в тридцатых годах санитариумов [46]в «Голубых горах» знают многое, чего еще не снилось английским новоприезжим чиновникам, но благоразумно молчат. Кому охота служить посмешищем для других? Но есть и такие, что не боятся говорить открыто и громко известное за правду.

Между последними назову пригласившее меня семейство, не покидавшее Уттакаманда уже более сорока лет. Это семейство, начиная самим заслуженным генералом Родесом Е. Морганом и его милою и образованною женой и кончая восемью замужними дочерьми и женатыми сыновьями, имеет свой особый, давно уже установившийся взгляд на тоддов, как и на курумбов, особенно на последних.

– Жена и я, – часто говаривал нам почтенный английский генерал, – состарились на этих холмах. Мы, также как и дети наши, говорим на языке баддагов и понимаем диалекты других местных племен. Баддаги и курумбы у нас работают на плантации сотнями. Они привыкли к нам и любят нас, смотрят на нас как на своих, как на самых верных друзей и защитников их. Стало быть, если кто знает их самих, домашнюю жизнь, обычаи, обряды и верования их, то это мы: жена, я и старший сын, который, служа здесь коллектором, постоянно имеет с ними дело. Поэтому, основываясь на неоднократно доказанных на суде фактах, говорю прямо: тодды и курумбы действительно и бесспорно владеют какою-то силой, одарены могуществом, о котором наши мудрецы не имеют понятия… Если бы я был суеверным человеком, [47]то разрешил эту задачу весьма просто. Я сказал бы, например, как говорят наши миссионеры: муллу-курумбы – исчадия ада и родились прямо от дьявола. Тодды же, хотя и язычники, но составляют им противоядие: они, видимо, посланные Богом орудия для ослабления власти и козней курумбов. Но, не веря в дьявола, я уже давно пришел к другого рода убеждению: не следует отрицать в человеке и в природе всех тех сил, которых мы не понимаем. Затем, если наша заносчивая наука неразумно отвергает их, то это лишь вследствие того, что не умеет объяснить их и классифицировать. [48]«Слишком много доводилось мне видеть примеров, прямо доказывавших существование и присутствие такой неизвестной нам силы, чтобы не порицать скептицизма в этом отношении даже самой науки!» [49]

То что видел и слыхал среди тоддов и курумбов мой уважаемый друг и хозяин могло бы наполнить целые тома. Приведу пока один случай. За него ручаются как генерал, так и жена его и все семейство. Этот рассказ показывает, как глубоко эти образованные люди верят в колдовство и дьявольскую силу муллу-курумбов.

«Живя в продолжение долгих лет на Нильгири, – пишет мистрис Морган [50]в своей книге « Witchcraft on the Nilghiris » («Колдовство на Нильгири») – окруженная сотнями разноплеменных туземцев, которых я нанимала работать на наших плантациях и хорошо знакомая с их языком, я имела случай наблюдать годами их быт и обычаи. Я знаю, как часто они прибегают к демонологии и колдовству между собою, особенно курумбы. Это племя разделяется на три ветви. Первая – просто курумбы, оседлые жители лесов, которые часто нанимаются в рабочие; вторая – тены-курумбы (от слова тейн – мед), живущие медом и кореньями, и третья – муллу-курумбы. Эти встречаются чаще тенов-курумбов в цивилизованных частях гор, то есть в евразийских поселках, и их очень много в лесах вдоль Виньада. Они употребляют лук и стрелы и любят охотиться на слонов и тигров. В народе существует поверье, часто доказанное на деле, что муллу-курумбы (как и тодды) имеют власть над всеми дикими зверями, особенно над слонами и тиграми, и могут даже принимать образы этих зверей при случае. Посредством ликантропии (оборотничества) они совершают безнаказанно много преступлений. Они очень мстительны и злы. Другие курумбы постоянно прибегают к их помощи… Если туземец желает отомстить врагу, он отправляется к муллу-курумбе…

Несколько времени тому назад между рабочими на моей Уттакамандской плантации находилась целая артель баддагов, человек тридцать молодых здоровых людей, которые все до одного выросли в нашем поместье, где работали до них и отцы их и матери. Вдруг, безо всякой видимой причины, началась убыль в их рядах. Я стала замечать почти ежедневно отсутствие то одного, то другого работника. По справкам всегда оказывалось, что отсутствующий внезапно занемог, а затем вскоре и умирал.