Елена Блаватская - Есть ли душа у животных?

Таким образом, тогда как азиатские эволюционисты ведут себя по отношению к животным в точном соответствии со своими научными и религиозными взглядами, ни церковь, ни материалистическая школа науки, не обнаруживают логики при практическом применении своих теорий. Первая из них поучает, что каждое живое существо специально создано Богом, так же как создается человеческий ребенок, и что от рождения до смерти оно находится под неустанной заботой мудрого и благого Провидения, и в то же время позволяет низшим творениям иметь лишь временную душу. Последняя, рассматривая и человека, и животное, как бездушный продукт до сих пор неоткрытых естественных сил, все же на практике создает пропасть между ними обоими. Человек науки, наиболее последовательный материалист, занимающийся вивисекцией на живом животном с полным бесстрастием, все же содрогнулся бы при мысли о том, чтобы нанести увечье (не говоря уже о том, чтобы замучить до смерти) своему собрату. Среди тех крупных материалистов, которые имели наклонность к религии, нельзя найти никого, кто показал бы себя последовательным и логичным в определении истинного морального статуса животного и прав человека на него.

Далее следует привести ряд примеров для подтверждения выдвинутых обвинений. Обращаясь к серьезным и образованным умам, следует отметить, что взгляды разных авторитетов, цитируемых здесь, не являются незнакомыми читателю. Поэтому будет достаточно дать лишь короткие извлечения из некоторых выводов, к которым они пришли, начиная с представителей церкви.

Как уже отмечалось, церковь требует веры в чудеса, совершенными ее великими святыми. Среди различных чудес мы выберем сейчас лишь те, которые непосредственно относятся к нашему вопросу, то есть чудесные воскрешения умерших животных. Тот, кто наделяет человека бессмертной душой, независимой от тела, которое она одушевляет, легко может поверить, что посредством некоторого божественного чуда душа может быть вызвана и погружена обратно в то жилище, которое она оставляет, по-видимому, навсегда. Но как он может принять ту же возможность в случае животного, поскольку его вера учит его, что животное не имеет независимой души, так как она исчезает вместе с телом? В течение двухсот лет, начиная с Фомы Аквинского, церковь авторитетно учила, что душа животного умирает с его организмом. Что же тогда вызывается обратно в тело и оживляет его? Именно в этом самом месте схоластики включаются в решение проблемы и примиряют непримиримое.

Они начинают с того, что чудеса воскрешения животных многочисленны и так же хорошо документированы, как «воскрешение Господа нашего Иисуса Христа». [6]Болландисты приводят бесконечное число примеров такого рода. Отец Бьюрини, агиограф [7]17 века, шутливо замечает о дрофах, воскрешенных св. Реми:

Мне могут сказать, без сомнения, что я сам – гусь, если я доверяю таким историям о «синей птице». В таком случае я отвечу шутнику и скажу, что если он оспаривает это, то он должен вычеркнуть их жизни св. Исидора Испанского утверждение о том, что он воскресил после смерти лошадь своего хозяина; из жизнеописания св. Николая Толентинского – то, что он вернул жизнь куропатке вместо того, чтобы съесть ее; из биографии св. Франциска – то, что он вытащил из печи ягненка, которого жарили, и оживил его, и что варившиеся рыбы, которых он оживил, начали плавать в кипятке ; и т. д., и т. д. Кроме того, этот скептик должен был бы обвинить более ста тысяч очевидцев – среди которых, по крайней мере, немногие должны были иметь здравый смысл – в том, что они или лжецы, или простофили.

Гораздо более высокий авторитет, чем отец Бьюрини, – папа Бенедикт (Бенуа) XIV, подтверждает вышеприведенные высказывания. Кроме того, имена очевидцев воскрешения – св. Сильвестра, Франсуа де Поля, Северина из Кракова и множества других – упоминаются у болландистов. «Он лишь добавляет», – говорит кардинал де Вентура, цитирующий его, – «что для того, чтобы это можно было полностью признать воскрешением, требуется идентичное и количественное воспроизведение формы, [8]а также материала умершего существа; а поскольку эта форма (или душа) животного исчезает вместе с его телом, в соответствии с учением св. Фомы, то в каждом таком случае Бог должен создать для совершения чуда новую форму для воскрешаемого животного; отсюда следует, что воскрешенное животное не полностью идентично с тем, кем оно было до смерти ( non idem omnino esse )». [9]