Сильвия Браун - Жизнь на другой стороне

Кроме того, неоспоримые доказательства истинности моих убеждений я обнаружила исключительно благодаря своей всепоглощающей страсти к исследованию вопросов религии и духовности.

Вы, наверное, думаете, что девочке, воспитанной в лоне англиканской, лютеранской, иудейской и католической религий, пришлось забыть все молитвы и заповеди ради постижения тайн реинкарнации и Другой Стороны. Ничего подобного. Наоборот, религиозное воспитание только подтолкнуло меня к поиску. В процессе тщательных исследований, накопления знаний и опыта я постоянно совершенствовалась, духовно развивалась, благодаря чему всей душой поверила в Бога. Моя несокрушимая вера в Него стала тем устойчивым, крепким фундаментом, на котором зиждется вся моя жизнь.

С пяти лет я начала посещать католическую школу. Я должна была получить католическое воспитание не из религиозных соображений, а по причине моего неуёмного характера. Нельзя сказать, что я была несносным ребёнком, но таких детей, как я, тактично называют «непоседами». Вопросы дисциплины нужно было как-то решать, поэтому бабушка Ада посчитала, что монахини расположенной по соседству католической школы смогут справиться с моей неугомонностью, которую я до сих пор предпочитаю называть «детским любопытством».

Я отличалась от моих одноклассников, но в основном это работало мне на пользу. По результатам экзаменов, которые я сдала перед началом учебного года, меня, пятилетнего ребёнка, определили сразу во второй класс, а не в подготовительную группу. Я прославилась на всю округу как маленькая «ведунья». Более всего монахини поражались тому, что я, воспитывавшаяся в иудейско-протестантской семье, легко и с удовольствием изучала догматы католической веры. Я бы ла гордостью школы. Мне доверялись почётные миссии — возглавлять шествия на майские праздники и короновать венцом из цветом Пресвятую Богородицу. Всеобщее внимание и уважение так сильно повлияли на меня, что я стала ярой сторонницей католичества. Более того, я упросила бабушку Аду и в конце концов всех членов моей семьи принять католическую веру до того, как я окончу школу.

Многое в католичестве вызывало, и всегда будет вызывать, моё искреннее восхищение. Я относилась с благоговейным почтением к монахиням. Меня глубоко трогала их беспрекословная преданность Господу. Я не могла оставаться равнодушной к мистической красоте обрядов, даривших мне покой и утешение. Раньше бабушка Ада рассказывала мне об ангелах. Учителя, преподававшие в католической школе, обожали говорить о них. Наверное, самым главным было то, что я не ощущала себя чужой и чувствовала, как мне здесь рады. Было очень интересно слушать удивительные истории из жизни святых. Я даже узнала о двух маленьких девочках, Лурдес и Фатиме, обладавших способностью «видеть» и «слышать» духов. Хотя я не стремилась быть причисленной к святым апостолам, мою душу согревала мысль, что мы, «ведающие», всегда можем рассчитывать на особое отношение к себе.

Впрочем, как выяснилось, всему есть предел. Однажды, когда мне было девять лет, сестра Мария-Стефания рассказывала нам об ангелах-хранителях. Я подняла свою маленькую ручку и вежливо пролепетала:

— Мой ангел только что говорил со мной.

— Конечно, милая, — улыбнулась Мария-Стефания. — Они говорят со всеми.

Я терпеливо стала объяснять:

— Вы не поняли. Я на самом деле слышу голос моего ангела. Постоянно слышу.

К тому времени Франсина уже стала моей неизменной спутницей.

Сестра Мария-Стефания несколько мгновений молча изучала меня, а потом ледяным тоном объявила, что для обсуждения данного вопроса у нас будет достаточно времени после занятий.

Насколько я поняла, меня собирались наказать. Мне неясно было только, в чём я провинилась.

Когда все разошлись по домам, сестра Мария-Стефания стала расспрашивать меня, действительно ли я слышала своего ангела, что именно он говорил и как звучал его голос. Я описала режущую слух пронзительную трель Франсины и пояснила: «Она рассказывает, в чём я должна быть осторожной, и говорит со мной о Боге».

Сестра Мария-Стефания строго-настрого запретила мне выдумывать небылицы и создавать проблемы. Выслушав её нотации, я не раскаялась. Напротив, меня охватило раздражение. Оказывается, я чуть не сорвала урок, сообщив, что слышу голос моего ангела-хранителя! Но она же сама утверждала, что ангелы говорят с нами. Разве стали бы они к нам обращаться, заведомо зная, что мы их не услышим? Нет, это было бы глупо.