Нандор Фодор - Меж двух миров

Дело в том, что накануне Президенту приснился пророческий сон. «Я находился в лодке, в самой середине широкой и бурной реки, — рассказывал он, — а потом почувствовал, что тону!»

За шесть недель до гибели Линкольн получил во сне ещё более ясный намёк на приближающуюся трагедию. «Это сновидение овладело мной и не отпускает; оно повсюду — как призрак Банко», — признавался он в те дни друзьям. Итак, что же это был за сон?

«Я находился в Белом доме, — рассказывал Линкольн. — Вокруг стояла мёртвая тишина. Слышались только чьи-то сдавленные всхлипывания. Я встал с постели и спустился вниз. Тихие рыдания не смолкли, но нигде не было видно ни души. Пока я переходил из одного пустынного зала в другой, печальные звуки сопровождали меня. Помещения были залиты ярким светом. Каждый предмет в них был мне знаком. Но куда подевались люди, которых, судя по всему, постигло какое-то страшное горе? Я был изумлён и встревожен. Что всё это могло означать? Преисполнившись решимости узнать, в чём дело, я миновал залы и добрался наконец до Восточной комнаты. Здесь меня ожидал неприятный сюрприз. Прямо передо мной на катафалке возлежал труп, облачённый в погребальные одежды, а вокруг выстроились солдаты военного караула. Тут же стояли гражданские: одни просто глядели на тело (лицо мертвеца было закрыто), другие плакали.

— В Белом доме кто-то умер? — спросил я у одного из солдат.

— Погиб президент, — ответил тот. — Он пал от пули убийцы.

Толпа вновь разразилась рыданиями, и от этого я проснулся. В ту ночь я больше заснуть не смог. С тех пор это видение преследует меня постоянно».

Не исключено, что этот пророческий сон в каком-то смысле явился следствием более раннего видения. Это произошло вечером того дня, когда Линкольна впервые избрали Президентом. Отдыхая в кресле, очень усталый, но в ясном сознании, он случайно взглянул в зеркало и увидел там два отражения собственного лица: одно — юное и цветущее, второе — мертвенно-бледное. Когда то же видение посетило его повторно, Линкольн понял, что после избрания на второй срок с ним случится что-то ужасное.

«Чем бы ни завершилась эта война, я точно знаю, что не доживу до наступления мира», — признался Линкольн писательнице Гарриэт Бичер-Стоу. Он пал от рук наёмного убийцы в Театре Форда через пять дней после сдачи Аппоматокса. А ещё через несколько дней… привидение покойного Президента поселилось в Белом доме и на страницах «жёлтой прессы» — где раньше, не совсем ясно.

«Многие обитатели Белого дома верят в существование тут привидения Линкольна, — читаем мы в «Джорнал америкэн» от 22 марта 1961 года. — Его видела, в частности, королева Вильгельмина, открывшая дверь призрачному гостю после того, как услышала странный стук. Когда она рассказала об этом Рузвельту, тот не удивился, потому что жена его в ту ночь тоже чувствовала себя очень странно».

Было бы гораздо более удивительно, если бы в Белом доме, каждый уголок которого пропитан памятью об этом великом государственном деятеле, не осталось его призрачного образа. Тем более, что яркость и жизненность последнего, как давно замечено, напрямую зависит от силы воображения тех, кому призрак является. Что ж, отсутствием такового преемники Авраама Линкольна, очевидно, никогда не страдали.

14 июля 1870 года в Поэтическом уголке Вестминстерского аббатства был похоронён Чарльз Диккенс. В завещании писатель запретил воздвигать себе какие бы то ни было монументы. «Я надеюсь остаться в памяти народа благодаря своим художественным произведениям», — написал он. Нечасто художник чувствует столь непоколебимую уверенность в благосклонном отношении к нему потомков!

Романы Диккенса столь популярны, что заголовок наш может показаться кому-то странным: кажется, о Диккенсе известно уже всё. Но есть в его жизни тёмная сторона, о которой биографы предпочитают упоминать лишь самыми туманными намёками.

Начнём издалека: известно, что Диккенс-редактор просто не мог устоять перед рассказом о привидении. В издававшемся им журнале «Круглый год» всегда находилось место чему-то загадочному и сверхъестественному. Так вот, в жизни Диккенс далеко не всегда мог с точностью определить, где кончаются фантазии и начинается реальность.

Была у Диккенса одна любопытная привычка: в летнее время он старался встать пораньше и ещё до завтрака выполнить всю работу, намеченную на день. Однажды в такой рассветный час писатель вдруг увидел в комнате своего отца.